Закон отражения. Анна Клименко

жить, как все, понимаешь?

      – Жить как все – это не значит вешаться на первого встречного, – уточнила Эсвендил. Она сидела на тюфяке, скрестив ноги, и расчесывала длинные волосы медного цвета.

      – Я тоже так думаю, – заметила Миральда, – однако… где же Шенти?

      Она снова распахнула дверь и вышла на покосившееся крыльцо, зябко ежась каждый раз, как ветер дул со стороны леса.

      Солнце село; щупальца молочно-белого тумана выползали из болот, тянулись к сбившимся, словно цыплята без наседки, избам. И Миральда вдруг особенно остро ощутила что-то недоброе, угрожающее в этих холодных сумерках – словно дурное предчувствие всколыхнулось в груди.

      Оглянувшись на сестер, Миральда спустилась с крыльца и выглянула на дорогу.

      Никого – только постепенно сгущающийся белесый туман, клубящийся и живой.

      «Не случилось ли чего?» – мелькнула тревожная мысль, – «народ здесь темный, нелюди страшится…»

      Когда что-то легко коснулось плеча, ведьма едва не подпрыгнула. Стиснув защитный талисман, он обернулась и увидела Шенти, в сумеречной дымке куда как больше похожую на бесплотного духа, чем на живого человека.

      – Я пришла, – громким шепотом сказала девушка, – еле улизнула.

      – Хорошо, – выдохнула ведьма, – пойдем.

      – А это… Это будет очень больно?

      – Полагаю, ты даже не почувствуешь.

      … Они все сделали, как обычно, и к утру Шенти заснула глубоким сном, каким спят после долгой, изматывающей болезни. С рассветом Миральда разбудила ее и, выводя из дому, попросила:

      – Шенти… Ты не болтай о том, что мы для тебя сделали, хорошо? Как бы тебе хуже от этого не было, если узнают…

      Девушка молча кивнула. Затем протянула на раскрытой ладони серьги с мелким речным жемчугом.

      – Вот, возьмите. Больше мне нечем отплатить вам.

      Миральда усмехнулась.

      – Оставь их себе. Тебе они нужнее… А о нас – не беспокойся.

* * *

      … А потом вся деревня откуда-то прознала, что три сестры, поселившиеся в старой избе, могут исцелять всяческие хвори. И потянулась к нам вереница больных и увечных; некоторым они помогали, некоторым сразу отказывали – когда помочь уже не могла никакая волшба. Но, как бы там ни было, дела трех ведьм пошли в гору.

      – И где же вы так поранились? Впредь будьте осторожнее. Сейчас будет немножко больно, потерпите… Вот та-ак…

      Миральда невольно улыбнулась, слушая, как щебечет Глорис над маленькой старушкой.

      Сама она, сидя на полу, чистила котел, который, по правилам, следовало скрести до блеска после варки каждого зелья – чтобы пригоревшие остатки не испортили следующее снадобье, которое будет вариться в этом же котле.

      – О, вы принесли гуся! Как мило! Мы очень, очень благодарны, – звонкий голосок младшей ведьмы искрился непритворным весельем, – теперь идите домой и вздремните. Когда проснетесь, рука полностью заживет.

      Миральда, оглянувшись, увидела уже ощипанную тушку хорошо откормленного гуся. Значит, сегодня им обеспечено жаркое…

      Затем вернулась к невеселому