Прогулка под луной. Алина Знаменская

– не запомню.

      И практикантка принялась подробно объяснять. И как добраться, и за какой угол завернуть, и каким цветом покрашено здание.

      Тем не менее, подробно зная адрес и как добраться, Маша попала туда только часа через два, исколесив на разных видах транспорта юго-западные окраины Москвы.

      Это было за высоким забором.

      Представ перед железной дверью, Маша затосковала. Конечно же, сюда просто так не пустят.

      Да, ей вечно везет на всякого рода препятствия, замки, проходные. То ли дело – Борис. Перед ним, казалось, сами собой открываются все двери и ворота.

      Едва какая-нибудь вахтерша осмеливалась сказать ему «нет» – он преображался в зависимости от обстоятельств. Мог стать обаятельно мурлыкающим, как кот, что-нибудь шепнуть уместное, похохмить. Рассмешить, наконец. Если это не проходило – мог сделать неприступно-холодное лицо и дать понять, что он как раз из тех структур, для которых нет слова «нет». Вообще в нем пропадал артист, и Маша постоянно ему об этом говорила.

      Мысль о женихе ее немного взбодрила. Она сказала себе: «Если меня сегодня не пустят, завтра он устроит звонок в это учреждение, и меня пропустят». Он это умеет. В меру бархатным баритоном:

      – Девушка… Вас беспокоят из ФСБ…

      Маша улыбнулась, представив реакцию вахтера, и позвонила в ворота.

      В окошко в железной створке высунулась круглая, упитанная физиономия дежурной «тетеньки».

      Маша бодро, но долго объясняла, что она проездом, на один день, что ей очень нужно увидеть девочку. Ведь она обещала привезти подарок этому ребенку из Англии, и вот, получается, обманула…

      Тетка лениво слушала ее, поплевывая семечки. Когда Маша замолчала, переводя дух, вахтерша обернулась и, обращаясь к кому-то, кто находился в глубине двора, изрекла:

      – Слышь, кто-то по Англиям катается, а мы тут за копейки психов охраняй! Во жизнь…

      И тетка зло сплюнула.

      Лениво повернулась к посетительнице и безразлично бросила:

      – Нельзя. Карантин у нас. По гриппу.

      Но окошко не закрыла. По ее ленивому тону Маша заключила, что вахтерше скучно и настроена та не слишком агрессивно. Это плюс.

      Маша взглянула на нее почти с нежностью и продолжала канючить:

      – Я ей фломастеры привезла… Печенье… – Для наглядности Маша подняла пакет. – Я обещала. Вот вам в детстве что-нибудь обещали? А? Вспомните?

      Вахтерша вдруг посмотрела на Машу внимательно и форменным образом разразилась ржанием. Маша в недоумении уставилась на тетку. Просмеявшись, та сказала:

      – А как же! Мне обещали, что жить я буду при коммунизме, работать – по возможности, а получать по потребности!

      Тогда до Маши дошло. (До нее такие вещи не сразу доходили.) Она стала рыться в пакете, достала фломастеры, блокнот, наглядно показывая, что пришла к девочке с подарками, и, продолжая копошиться, вытянула из пакета бумажку в десять долларов.

      Пока она раздумывала, железный засов загремел, и открылась небольшая дверь в воротах. Маша услышала:

      – Проходи сюда. Только тихо.

      Маша сунула