Стрекоза в янтаре. Книга 2. Время сражений. Диана Гэблдон

с самого ужина, который мне не дали завершить, меня преследуют напасти: то мне пытаются перерезать горло, то кусают и порют ремнем. И это еще не все. Я не люблю пугать детей и не люблю пороть взрослых, но мне пришлось сделать это. В трех милях отсюда двести английских солдат разбили лагерь, и я не знаю, что с этим делать. Я устал, я голоден и ужасно расстроен. Если в тебе осталось хоть немного женского тепла, не могу ли я рассчитывать на маленькую толику его?

      Его голос звучал так жалобно, что я невольно засмеялась, встала и подошла к нему.

      – Думаю, на это ты можешь рассчитывать. Подойди сюда, посмотрим, что я смогу для тебя сделать.

      Он накинул рубашку на плечи, не потрудившись застегнуть ее. Я просунула руку под рубашку и ощутила его горячую, нежную спину.

      – Кожа не повреждена, – сказала я, водя руками снизу вверх.

      – Кожаный ремень не сечет кожу, просто стегает.

      Я сняла с него рубашку, усадила на камень и смочила спину холодной водой из ручья.

      – Полегчало? – спросила я.

      – Ммм… – Мускулы его спины расслабились, но он невольно поежился, когда я осторожно дотронулась до раны на шее.

      – Ты бы не застрелил его, правда?

      – За кого ты меня принимаешь, англичаночка? – со смешком спросил он.

      – За шотландского труса или, лучше, за бессовестного разбойника. Как знать, на что способен такой тип? Если к тому же он еще и беспринципный сластолюбец?

      Он рассмеялся вместе со мной, и его плечо затряслось под моей рукой.

      – Поверни голову. Если тебе нужно женское тепло и сочувствие, сиди спокойно, пока я буду их демонстрировать.

      – Ммм… Нет, – произнес он после небольшой паузы. – Я не смог бы убить его. Но после того как я унизил его в твоих глазах, я должен был дать ему шанс вернуть себе чувство собственного достоинства. Он смелый парень. И заслужил право реализовать это качество на практике.

      Я покачала головой.

      – Никогда не научусь понимать мужчин, – пробормотала я, нанося на ранку мазь из ноготков.

      Он взял мои руки и уткнулся в них подбородком.

      – А тебе и не нужно понимать меня, англичаночка, – спокойно сказал он. – Пока ты любишь меня. – Он поцеловал мои руки. – И кормишь меня, – добавил он, отпуская их.

      – Значит, женское тепло, любовь и еда? – засмеялась я.

      В наших сумках я отыскала холодные лепешки, сыр, а также немного бекона. Напряжение и абсурдность последних двух часов, как оказалось, основательно меня изморили, и я с жадностью набросилась на еду.

      Голоса окружающих нас людей смолкли, костер погас – казалось, на тысячу миль окрест не было ни одной живой души. Только ветер непрерывно шевелил кроны деревьев, ломая сухие ветви, падавшие на землю.

      Джейми сидел прислонившись к дереву, лицо его в сумеречном свете звезд казалось унылым, но все тело излучало озорство.

      – Я дал твоему герою слово, что не стану досаждать тебе своими отвратительными притязаниями. Я буду верен данному мной слову до тех пор, пока ты сама не позовешь меня разделить