Доспехи нацистов. Юрий Гаврюченков

в животе волну тепла.

      Сразу захотелось есть. Некоторое время мы безмолвно удовлетворяли это первобытное чувство, после чего Остап Прохорович провозгласил:

      – Ваше здоровье, почтеннейший Илья Игоревич!

      – Да что там мое здоровье по сравнению с мировой… наукой, – поскромничал я.

      «Говно вы, батенька, по сгавнению с миговой геволюцией». Но коммунист Стаценко не заметил иронии.

      – А также за процветание науки археологии в вашем лице, – благожелательно докончил он.

      Мы выпили. Девушка в белом кружевном передничке убрала пустые тарелки и подала второе. Я с жадностью впился в сочный севрюжий шашлык. Угощал Стаценко воистину по-царски.

      – Как работается, – осведомился он после перемены блюд, – выкопали что-нибудь новенькое?

      Как всякий далекий от археологии человек, Остап Прохорович наивно полагал, что жизнь ученого проходит исключительно на площадке. Насчет меня он, правда, угодил в яблочко. Другое дело, что, будь я государственным археологом, львиную долю времени пришлось бы провести не на раскопках, а в запаснике, занимаясь кропотливым описанием найденных предметов. Достаточно канительное, надо сказать, дело, требующее большой усидчивости и лишенное, по мнению людей несведущих, романтизма. Уж я-то знаю.

      Но, впрочем, бюджетником я не был и поэтому господин Стаценко оказался близок к истине.

      – Вы прям как в воду глядите, Остап Прохорович.

      – Прозорливость в нашем деле штука не последняя, – изрек Стаценко.

      – Аналогично.

      – Не сомневаюсь. Отнимать у земли ее тайны – хлеб насущный для вашего брата. Для этого нужно иметь некоторый нюх. Как я догадываюсь, он у вас есть, не так ли?

      – Так, – сдержанно отозвался я.

      К чему он клонит? Клады хочет предложить поискать? Желанием вписываться в забавы «новых русских», соизволивших поразвлечься кладоспортом или поиграть в старателей, я не горел. Тем не менее с возражениями спешить не стал, желая узнать, к чему приведет разговор.

      – Согласились бы вы применить ваш нюх для общего дела, если бы вам за это заплатили?

      – Смотря что подразумевать под «общим делом», – к такому обороту я не был готов.

      – Вы человек идейный? – прилип папик как банный лист.

      – Относительно, – я старался отвечать нейтрально. Интересно, о каких идеях может идти речь у члена коммунистической партии?

      Стаценко внушительно хмыкнул.

      – Я придерживаюсь идеи личного благополучия гражданина как основы процветания всего государства, – поспешно заявил я.

      – Разумно мыслите, – кивнул Остап Прохорович. – Я вижу, вы не склонны к жертвам ради идеалов.

      – К счастью, родина не требует, – сказал я, запуская ложечку в воздушное суфле из креветок. – Эпоха бескорыстного самопожертвования во имя высоких до маразма целей канула в Лету.

      Папик сделал губки сердечком.

      – Оно и к лучшему, – задумчиво