Тот, кто придет за тобой. Татьяна Степанова

скромный. А вот галстук и ботинки – из дорогого бутика. При неказистой внешности малый-то франт... Но кое-что с этим щегольским костюмом не вяжется – слишком крупные руки, торчащие из рукавов пиджака. И уши – не то чтобы оттопыренные, а такие же, как у Юрия Деточкина... «Ты доигрался в своем народном театре, к тебе приходил следователь!» И взгляд – при всей официальности тона...

      – Валерий Витальевич, а тело... где тело?

      – В комнате, – Чалов провел Катю по длинному широкому коридору. – Вот сюда, проходите. Только телегруппа ваша, увы, на сегодня останется без работы. Таково мое условие.

      – Хорошо, мы уже у лифта поняли, что съемки тут нежелательны. А чья это квартира?

      – Гаврилова Валентина Петровича, это служебная квартира, выделенная еще в бытность его сотрудником правительства области.

      – Да, мне сказали, что его фамилия Гаврилов. И он тут...

      – Он тут повесился ночью, – сказал Чалов. – Проходите, не бойтесь. Криминалисты его уже сняли.

      Светлая просторная комната с лоджией, двери которой распахнуты настежь. По комнате, да и по всей квартире гуляет свежий ветер. Тело мужчины – на полу возле окна, и около него двое экспертов-криминалистов. Но не это первым бросается в глаза. То, что приковывает взгляд с самого начала, – это кусок веревки, завязанный на крюке, торчащем из потолка. Обрезанный короткий фрагмент, потому что петлю уже успели изъять, не развязывая узла, и приобщить к делу в качестве доказательства.

      Тело мужчины – в брюках, в белой рубашке, без пиджака, а рядом хорошо известный Кате знаменитый эксперт-криминалист Сиваков из Центрального экспертного управления ползает на коленках.

      – Привет, прилетела соловушка, – эксперт Сиваков, несмотря на трагичность момента и близость к трупу, находился в прекрасном настроении. – Можешь разворачиваться и уезжать, этот твой репортаж все равно зарубят, не пропустят.

      – Мне просто информация нужна для официального комментария пресс-центра, если таковой потребуется, – Катя смотрела на покойника.

      Темноволосый, крупный мужчина.

      – И комментария никакого вам не разрешат. Не та персона. Ого, слышишь? Уже у порога. Валерий Викентьевич, ступайте, встречайте.

      Следователь Чалов снова вышел в прихожую, оттуда сразу же послышались приглушенные голоса.

      – Сомневаются небось, что сам он это с собой сделал. Никак в толк не возьмут, – эксперт Сиваков прошептал это, возясь с правой рукой покойника, беря на анализ материал из-под ногтей.

      – Кто? – тоже шепотом спросила Катя.

      – Гости вон, – Сиваков кивнул на прихожую. – Из администрации, из управления делами. Тебе крупно повезло, соловушка, что ты до них сюда поспела.

      «Никакой огласки...» – донеслось до Кати из прихожей.

      – А он действительно это сам? Почему вы так уверены? – спросила Катя, хотя... если уж суперпрофи Сиваков такое утверждает...

      – Ясно как божий день по тому, как висел он, голубь, по странгуляционке на шее, по состоянию узлов, я как вошел,