О доблестном рыцаре Гае Гисборне. Юрий Никитин

это тоже вроде бы не совсем радостно.

      Он видел, как тот вздрогнул всем телом, глаза округлились в ужасе, а лицо стало белее мрамора.

      – Но это, – пролепетал он, – просто ошибка!

      – В чем?

      – Мы же, – проговорил оруженосец несчастным голосом, – дворяне… мы гнались за оленем! Мы не виноваты, что тупое животное выбежало прямо на поле!

      Гай постарался усмехнуться жестоко, даже свирепо, этот мальчишка черпал наглость в бароне, а предоставленный себе, растерял последние остатки мужества.

      – Это барон так сказал?

      – Да…

      – Твой барон дерьмо, – отрезал Гай. – Настоящий мужчина никогда не ищет оправданий. Если прав – прав, если виноват – виноват! А ты либо не мужчина, либо у тебя своей головы нет.

      Оруженосец опустил голову.

      – Мы просто следовали за бароном.

      – Не того учителя вам выбрал отец, – сказал Гай.

      Оруженосец взглянул исподлобья.

      – Он когда-то отличился, как отец сказал, в сражении у реки Быстрянка, а в битве за крепость Найтауэр первым взобрался на стену и водрузил знамя на главную башню. Ему сам Генрих II пожаловал в честь этого герб со знаменем на башне!

      Гай жестко усмехнулся.

      – Да? И потому барон решил, один против пятерых не посмеет и слова сказать?.. Я – Гай Гисборн, сам Саладин отметил мою отвагу, и когда под королем Ричардом убили коня, благородный Саладин прислал ему двух коней: одного королю, другого – герою, который тоже потерял коня и дрался с королем рядом, закрывая его щитом и своим телом… это мне! И вы ждали, что я отступлю перед деревенскими увальнями, что и мечей держать не умеют? А барон давно растерял за обильными пирами умение прежнего удалого бойца.

      Юноша смотрел на него, глупо вытаращив глаза и распахнув рот. Наконец пролепетал:

      – Мы… не знали… кто вы… думали, просто шериф…

      Гай кивнул.

      – Ладно, теперь знаешь. Но мой гнев уже прошел, я не хочу твоей смерти. Мне ученые люди подсказали, как спасти твою шкуру. Вы со своим приятелем признаетесь в потраве посевов и обязуетесь выплатить штраф… это уже крестьяне скажут, какой… а я снимаю с вас обвинение в том, что хотели убить королевского шерифа.

      Оруженосец вздрогнул, в глазах проступила безумная надежда, он упал на колени и сказал умоляюще:

      – Да, да!.. Я согласен!..

      – Ну вот и хорошо, – ответил Гай, повернулся, чтобы уйти, потом вспомнил и сказал строго: – Но это только в отношении вас двоих!.. К тем троим не относится. Двое убиты, когда я защищал свою жизнь, а барон потерял руку. Ему тоже не будет никакого наказания, так как он… уже наказан, скажем так.

      Оруженосец торопливо кивнул.

      – Да, так и было. Я все так и скажу.

      Гай повернулся и побыстрее вышел, чтобы скрыть торжествующую улыбку. Почему-то казалось, что придется выдержать тяжелую схватку на поле, где он совсем не боец, но мальчишка слишком напуган, сдался, готов принять любые условия.

      Хильд ждал в нетерпении, а когда Гай поднялся наверх, тут же подбежал