Наложницы ненависти. Вадим Панов

уголовников, Пьянтриковского, картину на треножнике и наконец остановила беспомощный взгляд на своем кавалере.

      – А надо было предупреждать! – взял слово короткостриженый. – Взяли моду шляться по всему музею! Что, Инга должна за каждым из вас бегать? У нее своих дел полно!

      – Вы о чем базарите, лохи?

      – Да заткнись ты!

      – Знаем мы ваши дела!

      – Не надо было тискаться по углам!

      – Я девушку в музей привел!

      – Между прочим, впервые в жизни, – быстро вставила Инга.

      – Мы смотрели картинки!!

      – Да я вас перестреляю к ядрене-фене!

      Давид Давидович вытирал быстро потеющий лоб то одной, то другой рукой:

      – Господа, пусть кто-нибудь позвонит телохранителям! Пора заканчивать этот балаган!

      – О-о! «Вспышка стр-р… асти»!

      Все резко замолчали. В наступившей тишине очнувшийся Захар оттолкнул Мубу и подошел к треножнику.

      – Великая кар-рт… ина.

      Он покачнулся, схватился рукой за треножник и отыскал глазами Ингу:

      – Дор-рог… ая, для тебя:

      Как поднимающийся с озера туман

      Печально тает в небе бесконечном,

      Я растворяюсь в восхищенье к вам,

      К глазам, таким изысканно прелестным…

      – Что они там делают? – спросил Крутополк.

      Гореслав, отправленный посмотреть, что происходит в зале, задумчиво почесал подбородок:

      – Кровосос читает рыжей стихи.

      – А челы?

      – Слушают.

      Крутополк покосился на хмыкнувшего Велемира и решил:

      – Подождем.

      В отличие от пьяной компании люды не забыли включить наводящие морок артефакты и теперь, не видимые никому, спокойно разместились в соседнем зале.

      Несколько позже, во время предварительного следствия, и даже на суде, и даже еще позже, на каторге, Давид Давидович не уставал повторять, что пьяный поэт специально отвлекал внимание бандитов, дабы дать возможность своим дружкам подготовить захват. Возможно, остальные уголовники придерживались такой же точки зрения, и, если это действительно так, совершенно напрасно: Захар прочел свой стих искренне, от души. И на пол упал, едва закончив поэму, тоже от души, а не спасаясь от пуль, как думали бандиты. Треми не был в состоянии спасаться или спасать, он вообще был не в состоянии.

      И только в одном они были правы: вольно или невольно, Захар действительно выполнил функции секунданта, и громкий стук, с которым его голова соприкоснулась с полом, вызвал целую волну событий.

      У бандитов не выдержали нервы. Как с грустью отметил Давид Давидович, все уголовники, несмотря на клятвенные заверения, были вооружены. В общем-то, оно и понятно – большие суммы наличными подразумевают некоторую страховку, но в данном случае готовность бандитов к непредвиденным ситуациям сыграла с ними злую шутку: Артем и компания ввязываться в драку не хотели.

      Но пришлось.

      Беспорядочная пальба благородных участников аукциона заставила большую часть компании последовать примеру Захара