Фрейлина императрицы. Евгений Салиас-де-Турнемир

в гостинице сравнительную с другими станциями опрятность, хорошую кухню и порядочную обстановку, граф решил остаться ночевать. Наутро была та же скверная погода и старику нездоровилось; он опять решил остаться еще на сутки.

      – Там дальше, по пути, опять пойдут, пожалуй, курные избы, так уже лучше вам здесь побыть и отдохнуть, – советовал и молодой Сапега отцу.

      Вечером чрез многочисленную свиту, состоявшую, помимо лакеев, из адъютанта, двух секретарей, капеллана и трех егерей, до сведения магнатов достиг удивительный слух, которому они, конечно, сразу не поверили. В этой трущобе, будто бы оказался, – прислуживающий их лакеям, не появляясь в ту горницу, где они сидели, – простой крестьянин, которого считают здесь все близким родственником…

      – Что за глупое вранье! – строго сказал фельдмаршал. Приняв известие за дерзкую выдумку, Сапега сначала не обратил на это никакого внимания. Но затем его секретарь, повидавший по собственной охоте лакея Карлуса, явился к сановнику и объяснил ему ради курьеза, да и ради неимения чем заняться на отдыхе, что лакей сам серьезно заявил ему о своем родстве.

      Конечно, граф велел тотчас позвать к себе лакея, и Карлус, немножко оправившись, причесавшись и оглядевшись, предстал пред именитым проезжим. Молодой Сапега стал его подробно расспрашивать, с оттенком насмешки в голосе и даже презрения; фельдмаршал молча слушал, но глядел, строго хмуря брови.

      Карлус отвечал робко, но естественно и просто объяснил все. И все, что услышали Сапеги, поразило их своим правдоподобием.

      Кончилось тем, что фельдмаршал сам заступил место своего сына в качестве допросчика по пунктам.

      – Как же тебя звать? – спросил Сапега.

      – Карлус.

      – Слышал!.. Фамилия твоя как – я спрашиваю. Семейное прозвище?

      – Зовут разно… Меня зовут Сковоротский, а сестру старшую до замужества всегда звали Сковорощанкой… Отец назывался Самуилом, а прозвище его было Скавронек.

      – А мать… Ее имя как было?..

      – Мать звалась Доротеей, по девичеству или по имени отца своего Ган.

      – Это немецкое имя: Доротея Ган.

      – Она и была немкой, а сестра ее меньшая, Марианна, вышла за русского шляхтича Веселовского, а средняя за Гейденберга. Эту звали Софьей… Да еще брат был Вильгельм… Да еще сестра была, и тоже была за Веселовским.

      – Так две сестры были Веселовскими по фамилии мужей? – спросил вельможа.

      – Да. Одна за отцом, а другая, меньшая, за сыном его, Яном.

      – У которой же воспитывалась твоя сестра, которую ты называешь Мартой?

      – У меньшой, Марианны… Старшая, Катерина, уехала в Курляндию и вышла вторично замуж за Дукласа.

      – И ты всю эту родню свою знавал и помнишь хорошо? – спросил подозрительно Сапега.

      – Еще бы… Ведь я их всех знал, когда мне было уже лет с двадцать, – ухмыляясь, отозвался Карлус. – В честь тетки Софьи Гейденберг, я свою дочь назвал так же.

      – Ну, а Марта от тетки Веселовской перешла, говоришь ты, к пастору лютеранскому?

      – Да.