Срезки. Земля, с которою вместе мёрз. Валентин Колясников

закончил уже не юношей, а мужем, хотя и не был женат.

      Разговор Авилова с Шадриным тогда затянулся. Юрий Фёдорович убеждал Шадрина в том, что он может ещё потерпеть, ведь он холостяк. Шадрин стоял на своём: квартира редакционная, и почему они с Шинкарёвым должны прозябать в общежитии?!

      – Но мы могли и не выделять благоустроенную квартиру семье Глушкова, – начинал нервничать Авилов, – а отдать её нашему работнику.

      – Глушков – чей работник? А все мы, редакционные? – невозмутимо спросил Шадрин и высказал как бы предположение. – Вероятно, какого-то штата США? И к тому же Глушков редактирует газету с её первого номера.

      – Умничаете, Виктор Кирьянович? Умником себя считаете? Смотрите, боком бы не вышел Вам штат США…

      – За дурака не держите.

      – Вот – вот, – закипал Юрий Фёдорович. – Это чувствуется и по Вашим публикациям.

      – Какие претензии к публикациям?

      – Ну, с этим мы ещё разберёмся, придёт время. И если Вы умный человек, то в данной ситуации должны сориентироваться. Во всяком случае, проявить партийную сознательность. Я Вам настоятельно советую.

      – Понятно. Но причём здесь партийная сознательность? Это не моя и Шинкарёва прихоть. Нам ведь приходится работать и по вечерам. Не все ваши сотрудники продолжают свой рабочий день в домашних условиях. Они, в основном, служащие. Как говорится, после окончания рабочего дня не болит голова у дятла.

      – Вижу, – пытаясь сдержать свои эмоции, сказал Авилов, – Вы так ничего и не поняли. Судить о наших работниках нам, а не Вам. Вы лучше осмотрительнее занимайтесь своим делом.

      – Пытаюсь. Почему же я ничего не понял? Мне всё ясно. Знаю: всё равно сделаете так, как решили. И Вашу настойчивость понимаю. Но знайте и моё мнение: я в принципе против Вашего решения.

      – Вы свои принципы поберегите до лучших времён. И поменьше их выпячивайте в газете.

      – Это что – намёк?

      – Понимайте как хотите.

      – Хорошо.

      На том и разошлись.

      Авилов сделал так, как решил. Но через год всё же выделил Шадрину и Шинкарёву по комнате в коммуналках.

      В этот день, не глядя на Шадрина (у него была привычка при разговоре с собеседником упирать свой взгляд в стол), Авилов начал как бы издалека:

      – Мы, Виктор Кирьянович, с Вами встречаемся не первый раз. Так ведь?

      – Если это не вызовы, а встречи, то да, второй, – в тон Авилову ответил Шадрин.

      – М-да, – словно обдумывая ход предстоящего разговора, Авилов замолчал.

      Пауза затянулась. И Виктору на память пришёл прошлогодний случай.

      Тогда летом половина редакции ушла в отпуск, в том числе и Глушков. Ушёл в отпуск и Авилов. Перед отъездом он напомнил Копейкину, чтобы тот включил в повестку дня очередного пленума райкома отчёт редакции за последние полтора года и о плане работы на перспективу.

      Вёл пленум Копейкин. Тогда члены пленума решили по привычке, что будет самоотчёт, и потому многие уткнулись в книги и газеты,