Орден Святого Бестселлера, или Выйти в тираж. Генри Лайон Олди

зарделся:

      – Я сперва назвал «Уходи с баркаса». Но главред… Сошлись на «Таможня берет добро».

      – Надо будет отловить. А фамилия автора?

      – Я под псевдонимом. Будете искать, спрашивайте П. Верещагина.

      Через десять минут поезд отчалил к светлому будущему.

      – …раки! Вижу раков! Свистят! На горе! Иду брать!

      – …с недавних пор определение «депрессивный» по отношению к моим текстам стало меня напрягать…

      – …я пишу в очерке: «Hачав карьеру с довольно неровных, но неизменно интеллигентных и профессионально написанных романов…» А эта сука правит: «Hачав карьеру с неровных, эпигонских романов…» Ну не гад?!

      – За хороших людей в нашем лице!

      – Владя! Тебе взнос оплатили?

      – Не то слово! Заколебали: приезжай да приезжай! Этот звонил… как его? Зам по особым…

      Тишина упала на купе. Замер пластиковый стаканчик у рта Эльфа. Петров прикусил зубами рачью клешню. Кончил ныть Шекель-Рубель. Все смотрели на меня. Пристально. Молча. Не моргая. Так смотрят на новичка, вдруг объявившегося на пороге казармы. Так смотрят на игрока, впервые вышедшего на поле в составе сборной. И сквозь хмельную блажь просвечивало нечто усмешливое, холодно-благожелательное, словно ледяная кружка пива с бодуна.

      – Кто звонил, Владя?

      – Ну, этот… Антип. Венецианович, кажется.

      – Что сказал?

      Кончилась тишина. Сдохла. Луна в окошко: тук-тук. Колеса на стыках: так-так. Бутылки о столик: что-что?

      – Да ну вас, козлов! Ничего не сказал. Звал на конвент. Спрашивал, как пишется. Обсудили график допечаток.

      – И все?

      – Вроде все. А, еще интересовался «Тираном Нозавром». Первой публикацией. Не было ли левых допечаток. И спросил, как мне спится.

      Эльф нервно опрокидывает стаканчик. По счастью, не на стол, а в рот. Наклоняется вперед, блеснув стеклами очков:

      – Ну и как тебе спится, Снегирь?

      В очках Эльфа отражаюсь я. Какой-то чужой я. Значительный. Толстый. С буржуйским самодовольством во взоре.

      – Хорошо мне спится. Вам бы всем так…

      – Яша, отстань, – вполголоса бросает Петров, возвращаясь к обсасыванию клешни. – Всему свое время. Видишь же, нашего полку прибыло.

      Эльф тянется за бутылкой, облизываясь, словно варан на песочке.

      – Вижу, вижу… Ну что, Снегирь? За тебя, красивого!

      И, разливая, смеется:

      – Добро пожаловать в Орден Святого Бестселлера.

* * *

      Этой ночью спал, как покойник. В смысле, без сновидений. А наутро, под бодрое «Восстань, Лазарь!», воскрес: могуч, велик и готов к новым свершениям. Несмотря на вчерашний перебор, опасения не оправдались – бодун проехал стороной. Ошибся адресом, напав на обычно спиртоустойчивого Шекель-Рубеля. Эльф дрых в удивительной позе (Поль Гоген, «Потеря невинности»), Петров храпел на манер алябьевского «Соловья», а бедолага-критик нашел политическое убежище в ватер-клозете. Откуда его пыталась изгнать давешняя проводница с обеими рабочими сторонами:

      – Санитарная