Хроники Края. За Темными Лесами. Крис Ридделл

только не это, – простонал он. – Что я вам сделал?

      Он понял, что натворил. Предупреждала же его Спельда: «Никогда не сходи с тропы!» Но он, очарованный красотой серебряного бора, не послушался ее.

      Он чуть не заплакал.

      – Ну почему я ничего не могу сделать, как нужно? Какой же я дурак! Дурак! Дурак! – крикнул он сам себе. Спотыкаясь и падая, он в отчаянии пытался найти потерянную тропу.

      И вдруг он услышал какой-то новый звук, заставивший его остановиться. Он услышал свистящее дыхание жабы-вонючки. Это было огромное и опасное пресмыкающееся: от зловонной струи воздуха, вырывавшегося у нее изо рта, жертва цепенела за двадцать шагов, а в десяти шагах падала замертво, задохнувшись от ядовитых испарений. Одной-единственной гнилой жабьей отрыжки оказалось достаточно, чтобы свалить с ног здоровенного дядюшку его приятеля Хрипуна.

      Что делать? Куда бежать? Никогда раньше он не сбивался с пути в Темных Лесах. Он бросился налево, потом направо и снова остановился. Отовсюду ему слышалось свистящее дыхание жабы-вонючки. Он метнулся в тенистые заросли молодых деревьев и, сжавшись в комок, спрятался за стволом высокого кривого дерева.

      Жаба-вонючка приближалась. Ее скрежещущий посвист становился все громче. Ладони у Прутика вспотели, во рту пересохло. Он не мог даже сглотнуть слюну. В немой жути зубы его отбивали барабанную дробь. Конечно же, жаба-вонючка услышит, как стучит его сердце…

      Кажется, она ушла. Прутик осторожно выглянул из-за дерева.

      «Ошибка!» – промелькнуло у него в мозгу. Он сразу же заметил, что на него из тьмы уставились два узких, как щелочки, глаза. Чудовище щелкало, рассекая воздух, длинным, скрученным кольцами хвостом. Внезапно жаба-вонючка надулась и стала ростом с быка: она явно вознамерилась направить в мальчика ядовитую воздушную струю. Прутик закрыл глаза, зажал двумя пальцами нос и прикрыл рот рукой. Раздался леденящий свист.

      В следующую секунду он услышал за собой приглушенный звук падающего тела. Прутик нервно приоткрыл один глаз. На земле лежал лягвожор. Его пушистый, цепкий хвостик подрагивал. Прутик боялся пошевелиться. Жаба-вонючка высунула липкий язык, слизнула несчастного лягвожора и отправилась восвояси.

      – Чуть не погиб, – с облегчением вздохнул Прутик, отирая пот со лба. – Был на волосок от смерти.

      Луна приобрела молочно-белый оттенок, тени стали длиннее. Пока мальчик уныло брел вперед, мрак вокруг сгущался, окутывая его, как влажное одеяло. Должно быть, жаба-вонючка ушла насовсем, но она в тот момент мало беспокоила его. Факт оставался фактом: он сбился с тропы и заблудился.

      Прутик часто спотыкался, иногда даже падал. Волосы у него взмокли от пота, а сам он промерз до мозга костей. Он не знал, куда бредет, откуда пришел. Он устал, но каждый раз, когда хотел присесть и передохнуть, рык, вой или рев дикого зверя гнал его дальше.

      Наконец он рухнул на колени и поднял голову к небу.

      – Ах, Хрумхрымс! – помянул он нечистую силу. – Хрумхрымс! Хрумхрымс! – Голос его звенел в морозной тишине. – Ну пожалуйста,