Созданы друг для друга. Татьяна Алюшина

стукнув в дверь, вошел Влад Гарандин.

      – Доброе утро, – поздоровался он с дамами.

      «Вот оно! – озарило Дину. – Вот то самое важное, что я пыталась вспомнить: я так и не узнала, откуда мне известна его фамилия и кто он вообще такой. Хотела же посмотреть в инете, у отца спросить – и забыла!»

      – Здравствуйте, Владислав Олегович, – тем временем приветливо поздоровалась с Гарандиным мама Дины.

      – Здравствуйте, Антонина Борисовна, – улыбнулся ей Влад, демонстрируя свою осведомленность, чем откровенно ее удивил.

      – Берите кресло, – предложила ему Антонина Борисовна, – двигайте к кровати и присаживайтесь.

      – Спасибо, – поблагодарил Влад. Он поставил на стол у окна пакет, который принес собой, передвинул, как посоветовали, легкое кресло поближе к постели больной и, присев, наконец обратил свое внимание на пострадавшую:

      – Здравствуйте, Дина, – улыбнулся он ей и спросил традиционное в таком случае: – Как вы себя чувствуете?

      – Как сбитая машиной, – честно ответила она.

      Что-то определенно неладное творилось с ней – она настолько сильно обрадовалась его приходу, что сердце бешено застучало, в голове стало как-то легко, а по телу прошлась теплая, согревающая волна. И этот его голос… Какой замечательный у него голос, и глаза такие удивительные, как темный балтийский янтарь.

      Они смотрели друг на друга, словно вошли в некое особое пространство на двоих, на какое-то короткое время забыв о присутствии Дининой мамы, с удивлением посматривающей на них, «зависших» в молчании.

      И тут в пакете, который принес Гарандин и поставил на стол, что-то дзинькнуло, и он начал медленно заваливаться набок. И этот звук разорвал затянувшееся молчание. Влад поднялся с места, подхватил падающий пакет и пристроил понадежней.

      – А ведь мы с вами встречались, Владислав Олегович, – произнесла с улыбкой Антонина Борисовна.

      – Извините, не припоминаю, – возвращаясь в кресло, сказал Гарандин.

      – Ну это понятно, – кивнула женщина, – в то время вы занимались весьма масштабными проектами и о малых своих деяниях могли и не помнить.

      – Вы пострадали от моей деятельности? – ровным тоном поинтересовался Гарандин.

      – Как раз наоборот, – понимающе усмехнулась Антонина Борисовна и пояснила: – Я возглавляю интернат для музыкально одаренных детей, под патронатом Московской консерватории и музучилища при ней. В самом конце девяностых наш интернат собирались закрывать в связи с аварийным состоянием зданий, в которых он располагается. Наше учреждение расположено в историческом центре Москвы и до сих пор является лакомым куском для многих деятелей, мечтающих урвать такие площади. А уж тогда интернат откровенно и целенаправленно уничтожали. Как потом выяснилось, мэрия уже продала участок нашей земли кому-то из коммерсантов, естественно, получив громадные взятки, оставалось лишь довести разорение до конца. И что только тогда с нами не творили: и свет выключали, и отопление, и в конце концов признали здания аварийными,