Сэнгоку Дзидай. Эпоха Воюющих провинций. Алексей Вязовский

незамеченным. Все прекращают работу, упражнения и низко кланяются. Кланяюсь в ответ. Ко мне спешат генерал и жена. Жена сегодня одета в синее кимоно с серебряной вышивкой. Сложной прически уже нет – волосы просто забраны наверх. В руках белый бамбуковый зонтик.

      – Доброе утро, Ёшихиро-сама, – улыбается мне Тотоми, – вы хорошо выглядите.

      – Вы, Тотоми-сан, выглядите еще лучше. Сама свежесть и красота. – От моего комплимента девушка зарделась.

      – Как ваше самочувствие, господин? – Хиро-сан, напротив, был хмур и явно чем-то озабочен.

      – Спасибо, хоро… – Разговор прерывается криком. Я оборачиваюсь и вижу, что к нашей группе бежит растерзанный самурай. Вокруг меня тут же собирается кольцо охраны, но бегущий человек и не думает нападать. Он падает в ноги и начинает униженно кланяться. Я разглядываю самурая, и мое недоумение растет. Все японцы, которых я тут видел до сих пор, включая слуг, – чистюли. Опрятно одетые, вымытые, бороды подстрижены… Этот же рыжеволосый парень – прямая противоположность. Серое кимоно испачкано и разорвано на груди, голова грязная, лоб не выбрит, косичка завязана небрежно, по щекам текут слезы. Самураи тоже плачут?! Вот уж не думал.

      – Пошел прочь, деревня, – толкает ногой генерал распростертого самурая.

      – Постойте, – останавливаю я порыв охраны убрать парня с глаз долой. – Чего он хочет?

      – Сэппуку[14] просит разрешения сделать, – презрительно сплюнул Симодзумо. – Этот ксоо[15] не уберег вашего отца Сатоми Ёшитаку. Наш господин оказал огромную честь этому куску дерьма, поднял из грязи, дал два меча, а он как был деревней, так ею и остался. Он недостоин чести совершить сэппуку. Отправьте его, господин, в деревню эта[16].

      – Как тебя зовут? – обратился я напрямую к парню.

      – Вы не узнаете меня? Я – Мисаки Мураками, господин, – уткнулся в пыль головой «писатель».

      Здорово встретить знакомую фамилию. На меня прямо чем-то родным повеяло.

      – После удара копьем я потерял память, – начал я импровизировать. – Ты охранял моего отца?

      – Да, нет… Начальник охраны погиб вместе с Ёшитака-самой. Я – замковый мацукэ! Я очень виноват, что не уберег вашего отца, мне нет прощения, – зачистил парень. – Но господин Ёшитака-сама меня не послушал. Я предупреждал…

      – Мисаки-сан – глава всех шпионов Сатоми, – шепнула мне на ухо Тотоми. От запаха ее духов – жасмин? сандал? – у меня слегка закружилось голова.

      – Отмыть, накормить, привести ко мне… – Тут я слегка запнулся, пытаясь вспомнить японскую временную шкалу, благо она местами до сих пор используется в современной Японии – в час… обезьяны[17]. Сэппуку совершать запрещаю.

      – А я пока тоже приму ванну и перекушу… – Я огляделся в поисках банного домика. Замок Тиба состоял из двух внешних ярусов, каждый окружен стенами со вспомогательными башнями, в центре внутреннего двора

14

Японское ритуальное самоубийство.

15

Отходы жизнедеятельности (яп.). Ругательство.

16

Каста париев в феодальной Японии. К ней причислялись люди, занимавшиеся «нечистыми» (согласно буддийским канонам) профессиями: убой скота, снятие и выделка шкур и др.

17

С 15 до 17 часов.