Звёздный огонь. Наталья Осояну

издал странный звук – не то вздох, не то всхлип, – а потом сказал чуть изменившимся голосом:

      – Я н-не… не буду с тобой состязаться.

      «Сломанный нос» замер с открытым ртом, но тут же пришел в себя и разразился градом изощренных ругательств – досталось и кракену, и Меррской матери, и всему меррскому племени за компанию.

      – Чего стоит твое слово? – Он привстал, опираясь на кулаки, угрожающе навис над Умберто. Помощник Крейна даже не шелохнулся. – Ты и впрямь рыба-балабол! Зачем трещал о состязании как баба, если не собирался его затевать?

      – Вот да, – сказал Умберто и душераздирающе вздохнул. – Все как раз из-за бабы…

      Странный незнакомец изменился в лице – всего на миг, короче удара сердца, короче легкого вздоха, но Хаген это заметил.

      – Ну так расскажи, – попросил кто-то. – Что за баба?

      Собравшиеся закивали, и пересмешник мысленно взмолился: «Заступница, помоги!» Эльга услышала. «Сломанный нос», вновь откинувшись на спинку скамьи, пробормотал с деланым безразличием:

      – Валяй…

      Умберто тяжело вздохнул и начал рассказывать о женщине, которая появилась на борту его фрегата и в нарушение обычая осталась надолго. О-о, услышь эту историю любой рифмоплет из Облачного города, он за ночь превратил бы ее в поэму, а потом и в пьесу или что-нибудь в этом духе. Представление собирало бы полные залы. Рассказчик вдохновленно повествовал об их приключениях – о путешествии к далеким островам, где красавицу ждало наследство предков, о сражениях с морскими тварями и о том, как прекрасная морячка полюбила капитана, не замечая, что кое-кто другой влюбился в нее с первой встречи, с первого взгляда, и куда сильней, чем можно было бы предположить.

      Голос Умберто постепенно становился четче и выразительнее, но этого никто не заметил. Моряки без команд и паленые слушали, мрачнели, каждый думал о своем. В чьих-то глазах мелькнуло злорадство – понятное дело, назревающий спор с капитаном мог привести к тому, что сидящий перед ними парень станет в «Веселой медузе» уже не случайным гостем, а завсегдатаем, как и большинство присутствующих. Но пока что финал этой истории был неизвестен, и, наверное, они вспоминали, где и когда сами сделали неправильный выбор или утратили благорасположенность Заступницы.

      – Вот такие дела, – сказал Умберто и опять тяжело вздохнул.

      Хаген повел плечом – от неудобной позы оно начало ныть.

      – А что она сама? – спросил «сломанный нос», глядя на помощника Крейна с тем же странным выражением, что уже пару раз мелькало на его лице.

      «Что за секрет ты прячешь, громила?»

      – Она знает, что навигаторам нельзя влюбляться? – продолжил паленый, и внезапно пересмешник понял, что видит в его глазах: боль. Неимоверную, страшную, неисцелимую. – Она понимает, что это не сказка, не пустая болтовня? Если понимает, то лучше бы кое-кому сойти на берег. Иначе… ты знаешь, что может случиться.

      А в самом деле, что могло случиться? Хаген нахмурился и покачал головой. Он слыхал, разумеется,