Звёздный огонь. Наталья Осояну

сейчас не время расставаться… Аматейн только и ждет, когда мы располземся по углам…

      Хагена с головой захлестнула волна ярости. С некоторых пор обычные выволочки, которые он то и дело получал от бабушки, превратились в душеспасительные беседы о судьбе клана, о непрекращающейся битве с капитаном-императором – битве, проигранной еще до начала.

      – Считаешь, рано? – хрипло спросил он. – А мне кажется, что поздно. Поздно дергаться.

      От его неожиданной наглости Хеллери потеряла дар речи, и Хаген продолжил:

      – Мы только убегаем да прячемся – притворяемся обычными людьми, переезжаем с места на место, – но капитан-император все время нас находит! Тебе это ничего не напоминает, бабушка? Так кот играет с мышкой, загнав ее в угол, – развлекается, пока сыт. А мышь-то вообразила, что сумеет скрыться… Он играет с нами, но рано или поздно ему это наскучит, и пересмешников постигнет та же судьба, что и сов, буревестников, фениксов…

      – О чем ты? – потрясенно проговорила Хеллери. – Что с тобой произошло?

      – Я устал молчать! – крикнул Хаген так громко, как никогда раньше не кричал. Какая-то часть его души пришла в ужас от происходящего, но он не мог остановиться. – Мне не пять лет, хватит! Я взрослый! И если мое слово хоть что-то значит, то я говорю: мы должны бороться, а не отсиживаться в норах! Или так, или я уйду из семьи, уйду навсегда!

      – Значит, ты борешься? – На губах Хеллери появилась горькая улыбка. Старшая-над-пересмешниками быстро пришла в себя; внук и впрямь показался ей взрослее – выше ростом, шире в плечах, – но вовсе не умнее. – Разбивая носы мальчишкам на рыночной площади? Взрываясь, словно звездный огонь, в ответ на любое неосторожное слово? Рискуя повредить лицо и остаться изуродованным на всю жизнь?

      Хаген молчал, не сводя с бабушки пылающих гневом глаз.

      – Политика, мой мальчик, это все политика… – проговорила Хеллери. – Тебе четырнадцать, а я прожила на свете не один век и понимаю в этом куда больше твоего. Ты любишь драться; так вообрази же, что твоим противником стал человек в два раза крупней, да к тому же с ног до головы закованный в броню. Может, он выглядит неповоротливым и глупым, но ему надо лишь набраться терпения и подождать, пока ты утратишь бдительность, – ведь твои кулаки не причиняют ему вреда. Если проявить нетерпение, исход битвы будет предрешен… – Она осеклась. – Ты не слушаешь меня.

      Упреки внука вовсе не оставили Старшую-над-пересмешниками равнодушной; она поняла, что настал тот самый момент – страшный момент, грозный момент, – когда с Хагеном следовало поговорить о многих очень важных вещах.

      «А вдруг он и впрямь сумеет что-то сделать? Такой юный, такой пылкий, не чета всем остальным, – подумала пересмешница, и холод с новой силой принялся глодать ее старые кости. – Возможно. И все-таки не сейчас, не сейчас…»

      Хеллери подвела привычка начинать издалека.

      – Я все понял! – выкрикнул Хаген. – Тебе не нравится, что я дерусь с простолюдинами! Это оскорбляет тебя! Но ведь ни ты, ни другие не научили