Перси Джексон и похититель молний. Рик Риордан

духов…

      – Гроувер…

      – И я рассказывал мистеру Браннеру, что, возможно, ты оказался в стрессовой ситуации, потому что никакой миссис Доддз не было и…

      – Эх, Гроувер, врать ты все равно не умеешь.

      У него зарделись уши.

      – Возьми просто так, ладно? – Он выудил из кармана рубашки замусоленную карточку. – На случай, если я понадоблюсь тебе летом.

      Текст на карточке был набран замысловатым шрифтом – настоящая пытка для моих страдающих дислексией глаз, – но в конце концов мне удалось разобрать нечто вроде:

Гроувер УНДЕРВУДХранительХолм полукровокЛонг-АйлендНью-Йорк[phone]

      – Каких полу?..

      – Да тише ты! – умоляюще произнес Гроувер. – Это мой, ну… мой летний адрес.

      Сердце у меня ушло в пятки. У Гроувера был летний дом. Мне никогда и в голову не приходило, что его семья может быть такой же богатой, как и у других учеников Йэнси.

      – Ладно, – мрачно ответил я. – Может, и загляну как-нибудь в твой особняк.

      Гроувер кивнул.

      – Или… или если я тебе понадоблюсь.

      – А с чего это ты мне вдруг понадобишься?

      Вопрос прозвучал резче, чем мне бы того хотелось.

      Гроувер весь покрылся краской до самого кадыка.

      – Послушай, Перси, правда в том… что я… я вроде как бы должен тебя защищать.

      Я уставился на него.

      Круглый год я ввязывался в перебранки и драки, чтобы оградить его от хулиганов. У меня даже сон пропал – так я беспокоился, что ему будет доставаться от ребят, когда меня нет. И тут вдруг он заявляет, что он мой защитник.

      – Гроувер, – сказал я, – от чего конкретно ты собираешься меня защищать?

      И тут у нас под ногами раздался оглушительный скрежещущий звук. Из-под приборной доски повалил черный дым, и весь автобус наполнился запахом тухлых яиц. Водитель чертыхнулся, и «грейхаунд», переваливаясь с боку на бок, съехал на обочину шоссе.

      Несколько минут водитель, громыхая железом, копался в моторе, а потом сказал, что всем надо выйти. Мы с Гроувером потянулись к выходу вслед за остальными пассажирами.

      Выйдя, мы оказались на проселочной дороге – место такое, что и внимания не обратишь, если тут не случится авария. С нашей стороны шоссе росли исключительно клены, и вся земля под ногами была замусорена тем, что выбрасывали из проезжающих машин. На другой стороне, через четыре полосы асфальтовой дороги, над которой дрожало полуденное марево, располагался старомодный прилавок с фруктами.

      Разложенный на нем товар выглядел привлекательно: громоздившиеся друг на друга ящики с кроваво-красными вишнями и яблоками, грецкие орехи и абрикосы, кувшины с сидром в ванне на ножках, полной льда. Клиентов не было, только три старые дамы сидели в креслах-качалках под сенью кленов и вязали пару самых больших носков, которые я когда-либо видел.

      Я имею в виду, что носки эти были размером со свитер каждый, но это определенно были носки. Дама справа вязала один из них. Дама слева – другой. Леди посередине держала огромную корзину с пряжей цвета электрик.

      Все