Посол. Разорванный остров. Вячеслав Каликинский

запамятовали?

      – Ну, не хотите просто, по-дружески поболтать, давайте к делу! – пожал плечами резидент.

      Выслушав суть просьбы консула, Гартман снова чуть заметно пожал плечами:

      – Проследить за японцем – и только-то? Разумеется, я помогу вам, хотя сия азиатская персона, насколько я понимаю, не политическая?

      – Может, и не политическая, – легко согласился Дендрино. – Однако, учитывая настоятельное требование его сиятельства канцлера Горчакова и обеспокоенность министра двора Адлерберга относительно майского расписания государя, пустяковой сия просьба мне не представляется.

      – Разумеется! – посерьёзнел жандарм. – Что ж, не будем терять времени. Разрешите откланяться – мне необходимо навести некоторые справки ещё до прибытия в порт корабля с японским посланником. Честь имею, Спиридон Иванович! Подробный отчёт вы получите обычным путём-с!

      Проводил глазами удаляющегося лёгкой походкой Гартмана, Спиридон Иванович от досады аж сплюнул: ну скажите на милость, стоил ли минутный разговор всех предшествующих ухищрений?! Черкнул бы в утренней записке – так, мол, и так: возьмите японца под наблюдение. А Гартман ответ бы черкнул – и все дела! А теперь тащись обратно в консульство, доставай из несгораемого ящика секретный меморандум о способах передачи письменных сообщений «обычным путём»… Тьфу!

      Однако обычным путём не получилось: события последующих двух дней приняли такой оборот, что консул схватился за голову, и, презрев все установленные правила конспирации, данной ему властью, собрал экстренное совещание. На нём присутствовали он сам, вице-консул Назимов и Гартман – последний был представлен Назимову как нагрянувший в Неаполь «ревизор МИДа», ответственный за некие «литерные мероприятия».

      – С вашего позволения, господа, я начну наш «военный совет», – попробовал пошутить Дендрино. – Итак, три месяца назад, с соизволения государя и в соответствии с международной практикой, японское правительство от имени своего императора известило Петербург об утверждении кандидатуры Чрезвычайного и Полномочного Посла Японии – некоего Эномото Такэаки. Были подтверждены обоюдные намерения сторон об открытии в Санкт-Петербурге постоянного дипломатического представительства Японии и безотлагательном начале переговоров по острову Сахалин. О посланнике известно: вице-адмирал военно-морских сил Японии, образование получил европейское, знает французский, немецкий и фламандский языки. Дипломатического опыта не имеет, до назначения послом служил на самом северном японском острове Хоккайдо. Кем служил – неясно. То ли управляющим, то ли помощником министра по развитию северных территорий. Наш консул в Японии господин Струве уверяет, что так и не смог выяснить это обстоятельство – ну, да ему простительно: он в Японии человек новый, а тамошние азиаты – народ, как известно, необычайно скрытный…

      Дендрино при последних словах обернулся к вице-консулу Назимову, словно за поддержкой. Тот кивнул, шевельнул окладистой бородой,