Кумач надорванный. Роман о конце перестройки. Игорь Бойков

распорядился он, когда зелёные вагоны электрички стали приближаться к платформе.

      К электричке устремилась и другие пассажиры, запруживая перрон густой массой. Ребятам даже пришлось припустить трусцой, чтобы оказаться у первого вагона ранее остальных.

      – Вовремя мы, – удовлетворённо заметил Мельница. – Вон набивается сколько.

      Вагон заполнялся стремительно. Все места заняли в пару минут, вошедшим позже приходилось стоять в проходе.

      – Кто в Москву, а кто на дачи, – сказала худолицая Женя, заинтересованно поводя вокруг длинноватым, заострённым носом.

      – Ага, – подтвердил Гришин. – Час-полтора проедем – и рассосутся.

      Плешивые мужики и крепкотелые тётки забрасывали на багажные полки обмотанные чехлами инструменты и грабли, закатывали под скамьи тележки. Старичок в выцветшей, линялой кепке пристроился возле сидящего у прохода Валерьяна.

      – Потеснитесь уж, ребята, – попросил он извинительно. – Я недалеко, до “Тридцать пятого километра”.

      В дороге разговоры в их компании крутились вокруг нескольких близких тем: импортная одежда, видеомагнитофоны, кассеты. Как скоро выяснилось, все в их компании, кроме Валерьяна, ехали в столицу, чтобы чего-нибудь там прикупить, а водящий дружбу с фарцовщиками и спекулянтами Кротов обещал отвести всех к нужному продавцу.

      – У Серого затаритесь по самое не хочу. Придём в его закрома – глаза разбегутся, – нахваливал он знакомого перекупщика.

      Таня и Женя желали разжиться джинсами, даже рюкзаки специально с собой прихватили. Гришин думал добыть адидасовские кроссовки и, может быть, какую-нибудь фирменную футболку, пошитую “не в совке”. Мельница, не жадный до тряпья, хотел отыскать записи западной эротики и китайских боевиков, которые можно будет гонять дома, на раздобытом старшим братом “видаке”. Стас рассчитывал и на импортную обувь и на “фильмец”, если тот окажется по-настоящему “клёвым”. Искать новые музыкальные альбомы никто, за исключением Валерьяна, не собирался.

      – Но на Арбат-то мы хоть зайдём? – спросил тот опечаленно.

      Кротов поглядел на него от окна, обнажил искривлённо расходящиеся друг от друга резцы:

      – Да зайдём, зайдём. Не убежит никуда твой музон.

      Настроение у Валерьяна подпортилось. Ему почудилось, что не только Кротов, но и остальные держат его за чудаковатого простофилю.

      – Вам что, одно шмотьё в Москве надо? – не сдержался он.

      Гришин с Мельницей переглянулись, Кротов, выдохнув с тихой брезгливостью, отвернулся к окну.

      – Затаримся – загуляем, – подтолкнул плечом Стас. – Не кисли.

      На Ленинградском вокзале им удалось проворно выбраться из сутолоки, но прежде чем спуститься в метро, Кротов остановился возле телефонной будки. Радуясь, что к ней нет очереди, он распахнул дверцу, но спустя секунду изругался – из телефонного аппарата была выдрана трубка, и размочаленный пучок проводков торчал прямо из привинченного к стене металлического корпуса.

      – Козлы!

      – Слышал, в трубках этих мембрана из какого-то редкого материала