В метре друг от друга. Рейчел Липпинкотт

стеклом, расплывается. Вблизи она симпатичнее – длинные ресницы, густые брови. И даже маска ее не портит. Не сводя глаз с ребенка, незнакомка поднимает руку и убирает упавшие на лицо волнистые песочного оттенка каштановые волосы.

      Осторожно откашливаясь, привлекаю ее внимание.

      – Думал, что попал в очередную богадельню с убогими калеками. И тут вдруг ты. Везет же мне.

      Наши взгляды встречаются в стекле, и в ее глазах мелькает удивление, а потом почти сразу – что-то похожее на неприязнь. Не удостоив меня ответом, она отворачивается и смотрит на ребенка.

      Ну что ж, это всегда благоприятный знак. Не-напускное отвращение – лучшего для начала и быть не может.

      – Видел, как ты в свою палату входила. Будешь здесь еще какое-то время?

      Не отвечает. Молчит. Если бы не та гримаса, я бы подумал, что она меня даже не слышит.

      – А, понимаю. Я так хорош собой, что ты не в состоянии двух слов связать и…

      – Может, тебе стоит позаботиться о местах для твоих гостей? – раздраженно бросает она и, повернувшись ко мне, сердито срывает маску.

      Застигнутый врасплох ее прямотой, я вначале теряюсь, а потом смеюсь.

      И тут она заводится по-настоящему:

      – Сдаешь палату на почасовой основе или как? – Ее темные глаза сужаются до щелочек.

      – Ха! Так это ты скрывалась в коридоре.

      – Я не скрывалась, – выпаливает в ответ она. – Это ты следил за мной.

      Верно подмечено. И все-таки первой начала она. Я делаю вид, что сражен наповал, и демонстративно поднимаю руки.

      – С намерением представиться. Но при таком отношении…

      – Дай-ка угадаю, – перебивает незнакомка. – Ты считаешь себя бунтарем. Ты игнорируешь правила, чтобы доказать самому себе, что у тебя все под контролем. Разве не так?

      – Ты права, – признаю я и небрежно прислоняюсь к стене.

      – По-твоему, это мило?

      Я ухмыляюсь:

      – Думаю, да, судя по тому, что в коридоре ты подсматривала за мной довольно долго.

      Она закатывает глаза, явно не находя в моих словах ничего забавного.

      – В том, что ты сдаешь палату своим друзьям, чтобы они там занимались сексом, ничего милого нет.

      Вот еще девочка-паинька нашлась.

      – Сексом? Да нет же, нет. Они мне сказали, что проведут заседание клуба любителей чтения. Может быть, немного бурное. Но часа им вполне хватит.

      Смотрит на меня сердито. Похоже, мой сарказм ей не по вкусу.

      – А, так вот в чем дело, – говорю я и складываю руки на груди. – Ты имеешь что-то против секса.

      – Конечно, нет! У меня был секс! – Слова слетают у нее с языка, и глаза заметно расширяются. – Это нормально и…

      Ну не смешно ли! Такой возмутительной лжи я не слышал за целый год, а ведь меня окружают люди, которые старательно отрицают тот факт, что я умираю.

      – Вообще-то «нормально» звучит не слишком убедительно. Я так понимаю, у нас много общего.

      Ее густые брови неодобрительно сдвигаются к переносице.

      – У