Волчьи тропы. Андрей Фролов

вопрос был… – и ярл невольно спрятал взгляд. Торбранд молчал. Он знал, Орм сам все рассказал, как только Скидбладнир прибыл в Ульвборг. Конунг вздохнул, кивая головой, и укутал лицо клубами дыма.

      – Сильно пробило?

      – Навылет, – Рёрик еще раз щелкнул зажигалкой, раскуривая притухшую трубку, – тот вроде как на Змееныша навалился, отталкивая, и тут-то их и накрыло. Навылет…

      – Последствия?

      – Не знаем пока, Торбранд. Сам посуди, сутки прошли, рана у дверга запеклась, но болит сильно. Как и должна, в общем… А еще Хлёдвиг утверждает, что тот сознание терял пару раз и бредил…

      – Говорил в бреду? – Торбранд кивнул приподнявшему на другом конце зала кубок Сигурду, в приветствии поднял свой и отпил.

      – Говорил… – и Рёрик снова прячет глаза.

      – Значит, все-таки не убереглись? – голос конунга был тих, но ярл знал, что сейчас в правителе уверенно закипает буря, способная сломать не один хребет.

      – Не сердись, Торбранд, – Рёрик тяжело вздохнул, – впервые в Раумсдале подобное происходит. Не могли знать, что так выйдет, да и сам бы ты по-другому не сделал. А у дверга этого, видать, Норнами так выткано…

      Торбранд не ответил. Рёрик, конечно, по большому счету был прав, такого еще не бывало и винить хирдманов в случившемся было бы просто выплеском злобы на бессилие. Но как теперь быть с подземником?.. О, воля Норн!..

      – А где у нас главный трофей, конунг?! – под одобрительные возгласы неожиданно встал со своего места Хальвдан, и тяжелые мысли Торбранда мигом унеслись прочь. Конунг поднял глаза и улыбнулся, прекрасно понимая, что тот имеет в виду далеко не ноутбук, отнятый у контрабандистов. Небрежно сделав знак стоящему у дверей зала трэлю, он выпрямился на своем кресле.

      – Ну так порожните рога, хирдманы! – звонко крикнул он и еще шире улыбнулся, когда посланный за двери прислужник шустро внес в избу трофейную бутыль самогона, а под крышу рванулся единый ладный вопль. Под прозрачную струю тут же потянулись кружки и рога, сидящий рядом Рёрик расхохотался и конунг окончательно выбросил из головы неприятную тему, протягивая кубок рабу. Все завтра…

      Наполнив поистине великанский рог, слева от Атли из-за стола поднялся широкоплечий детина.

      – Сказать хочу, – негромко рявкнул он, и за столами мгновенно притихли, пряча улыбки в бородах. Гигант повернул к конунгу раскрасневшееся от выпитого пива лицо. Голос его, совершенно не вязавшийся с чудовищными мышцами воина, когда не кричал, был высок и даже немного гнусав, – поднимаю этот рог за нашего славного конунга Торбранда, сына Хаскульда, что на землях раумов достойнейший из правителей, победителя турсов и хримтурсов, альвов и свартальвов! Славься, конунг! Кто славит – пьет до дна! Скъёль!

      – Скъёль! – многоголосо грянуло в ответ.

      Великан опрокинул рог, а по избе пронеслась волна, когда из-за столов начали подниматься дружинники, вскидывая руки в приветствии.