Волчьи тропы. Андрей Фролов

пирса привели их в тень крепости, навалившейся сверху черным пятном. Стоя на восточном берегу Оби, сейчас она спрятала всходившее солнце, бросив в лицо запах железа, сырости и неволи. Миха бросил взгляд по сторонам, где стены борга входили в воду, отгораживая немалый кусок пляжа с развешанными на нем для просушки рыболовными сетями. Сколько, интересно, глаз следит с башен за окрестностями? Потом дорога неожиданно уперлась в основание холма, прячась в прикрытый козырьком навес, и кузнец понял, что это речной вход в сам борг. Справа, где укрепленный деревом и металлом холм был вручную срезан и тонул в воде, высились двустворчатые ворота корабельного гаража. Скоро корабль разгрузят до конца, осмотрят, завесят брезентом оскалившуюся морду на носу, чтобы не пугала охраняющих дом духов, и бережно заведут в гаражи, давать ремонт и заправлять.

      Шедший впереди молчаливый викинг, имени которого Миха еще не знал, остановился у массивных ворот в глубине под козырьком, что-то набрал на настенном пульте и приложил к индикатору висящую на шее вещь. Мигнули лампы, с шипением дверь разломилась и расползлась в стороны, демонстрируя кузнецу полуметровую толщину. Внутрь скользнул Рёрик, еще двое, затем втолкнули трэлей, кузнеца, прошли остальные, и Харальд, вошедший последним, закрыл толстые створки.

      Оказавшись в невысоком металлическом коридоре, Миха сразу почувствовал себя увереннее. Как мореход определяет глубину и течение по вкусу и цвету воды, так и подземник, очутившись под землей, каким-то шестым чувством мог уловить это в любой миг. Коридор был широким, метров шесть, с заоваленным потолком и ровными жестяными стенами. Желтые светильники, через равные интервалы установленные по всему коридору, давали достаточно света, даже если бы кто-нибудь из них сейчас сел читать. Но читать, вероятно, никто не собирался. Подталкивая пленников по коридору, начавшему спуск в глубину холма, викинги не переставали шутить и улыбаться.

      – А Орм что, на крючок оделся, когда рыбу ловил? – Харальд хохотнул, немедленно краснея, как делал после каждой шутки. Атли подхватил, приближаясь.

      – Нет, это он в носу скрамасаксом поковырялся неудачно… Вот и плечо раскорябал.

      Рёрик, Атли и Хальвдан немедленно рассмеялись, рождая глухое эхо, а Орм ответил, даже не изменившись в лице, негромко, как всегда говорил.

      – Я, Атли, плечо проткнул, когда кровь за ярла проливал в битвах неравных и отчаянных, а ты, рожа, все по наложницам Рёриковым мотался, да ел вкусно, что теперь голова в шлем не пролезет…

      Они прошли несколько своротов, лестниц, ведущих как вверх, так и вниз. В одном месте миновали лифтовые двери.

      – Точно, – Харальд на всякий случай отодвинулся от Атли, отставая, – точно! Щеки у него еще сильнее отросли – вчера в шлемах бились, так он свой еле натянул!

      Орм улыбнулся, незаметно морщась от боли, Атли возмущенно открыл рот, Харальд прыснул,