Четыре крыла Земли. Александр Казарновский

Все ясно, спасибо, – пробормотал Мазуз. – Вы знаете... Я вам потом позвоню... Мне надо все обдумать.

      – Что обдумать?

      – Все... все… Да хранит вас Аллах. – Он бессильно уронил трубку на рычаг. Из состояния транса его вывел голос Раджи: – Сайиди! Творится что-то странное. Ахмед Хури, которого вы отправили на плато Иблиса, пропал вместе с камерой.

* * *

      Дверь вагончика отворилась, и на пороге на фоне голубого полудня прорисовался Шауль Левитас, худенький солдат с длинными черными пейсами. Пейсы смотрели вниз. Вниз смотрел большой нос солдата. Вниз смотрели грустные черные глаза.

      – Заходи, Шауль, садись, – тепло приветствовал его Коби.

      Шауль зашел и сел, но без энтузиазма. Некоторое время он разглядывал линолеумный пол неопределенного цвета, затем поднял глаза и устремил на капитана взор, полный печали.

      – В увольнительную на шабат? – догадался Коби.

      Солдат мрачно кивнул.

      – Чей день рожденья на сей раз?

      – Мамы, – просипел солдат и вновь уставился в линолеум.

      – Та-а-ак... – Коби встал из-за стола и прошелся по вагончику, заложив руки за спину. – Значит, три недели назад у нас рождался брат, две недели назад – другой брат и на прошлой неделе – еще один брат. Только вот не помню, старшие братья или младшие.

      – Два младших, один старший, – признался Шауль.

      – Поня-атно, – протянул Коби. – А теперь, значит, мама!

      – Мама, – скорбно констатировал Шауль. И тут же робко предложил:

      – Я принесу копии удостоверений! Вы посмотрите даты!

      – Да верю я, – отмахнулся Коби. – Ты мне скажи – сколько у тебя всего братьев-то?

      – Семь...

      – Ага. Значит, троим еще предстоит родиться.

      – Предстоит, – радостно согласился Шауль. – А еще шести сестрам и папе. Да и мне, – добавил он неуверенно.

      – Ой! – отреагировал Коби. Потом задумчиво прошелся от стены к стене и вдруг спросил:

      – Одного я не понимаю, боец Левитас! Ты у нас на базе второй год. И что-то я не помню, чтобы ты в прошлом году на какие-то дни рожденья отпрашивался. А тут вдруг они у тебя зарядили. Как из пулемета.

      Боец Левитас вновь опустил голову. Коби встал, подошел к нему и положил руку на плечи:

      – Да успокойся ты! Поедешь, куда тебе нужно, только... – Он вдруг прищурился. – Постой-постой. Ведь вы, досы{Прозвище религиозных.}, дни рождения-то толком и не празднуете! По-вашему, это день, когда человек должен побыть один и... как это называется – «хешбон нефеш»{Дословно: счет души, смысл – суд собственной совести.}, да? То есть все они, да и ты с ними вместе в прошлом году рождались как положено, но ты увольнительных по такому случаю не брал, мол, совпадет – поеду, не совпадет – по телефону поздравлю. А тут вдруг заметался между домом и базой.

      Лицо Шауля стало красным, как его берет.

      – Короче, – подытожил Коби, – скажи, как ее зовут, – и я тебя отпускаю. Дай только мне убедиться в собственной проницательности.

      – Сегаль, – прошептал Шауль. Теперь на фоне его лица красный берет парашютиста