Усадьба «Розель». Елена Андреевна Тюрина

частично оторваны, словно ткань резко потянули, возле локтя намечался немалый синяк, а на скуле алел след от удара. В глазах девушки ясно читалась паника.

      – Что… – Лалин запнулся, – случилось?

* * *

      Лето 1944г., Латвия, Латгалия

      Зарево от догорающего самолета ДБ-3ф еще было видно за деревьями, но его экипаж все дальше уходил от погибшей железной птицы. Только рядовой Максим Чижов по прозвищу Чиж, несколько раз оглянулся и хмуро посмотрел в том направлении.

      Темнело. Четверо солдат под командованием летчика-пилота, капитана Ивана Лалина, после воздушного боя с немецким мессершмиттом вынуждены были десантироваться на поле, окруженном со всех сторон лесом. В округе не было видно ни одного дома. Один из бойцов, рыжий, круглолицый стрелок Алексей Михайличенко, поломал ногу при десантировании, и его пришлось нести на самодельных носилках. Несли крепкий широкоплечий Лалин и самый молодой из членов экипажа стрелок-радист Чижов. Штурман, высокий пожилой солдат Иннокентий Куров шел по тропинке впереди.

      – На поле гречиха в самом цвету. Кто-то ж ее посеял. Значит, поблизости поселок или деревня должны быть, – рассуждал он.

      – Товарищ капитан, а что, если фриц вернется? – спросил Чиж. На его еще почти совсем мальчишеском лице появилось выражение недоумения. Это был его третий боевой вылет, и впервые смерть оказалась так близко.

      – Он думает, что сбил нас. Так что не вернется, – уверенно ответил Лалин.

      – Жаль, что ушел! Еще б немного, и мы его… Кто-то уже бывал в этих местах? – снова подал голос Максим.

      Все молчали. Нужно было разобраться, где они находятся, и выйти к позициям своих. А для начала хотя бы найти ночлег и чего-нибудь поесть. Кроме того, Лалин раздумывал, как подать своим весточку, что они все живы. А еще думал, что теперь будет без него в полку, кого назначат командовать эскадрильей…

      – Эх, как бы не пришлось в лесу под открытым небом ночевать… – пробурчал Куров. – Винтовка или ППШ не помешали бы.

      Стали рассуждать, далеко ли ближайший город, в какой стороне Режица², захваченная фашистами, по позициям которых они и должны были нанести удар. Постепенно разговор свелся к обсуждению семей, воспоминаниям о родных. Каждый переживал, как бы матери или жене похоронку не принесли, ведь никто же пока не знает, что они спаслись.

      – Мать не переживет… – вздохнул Чиж. – В прошлом году на старшего брата Митьку похоронка пришла, так она долго сама не своя ходила…

      – А у меня жена, двое взрослых сыновей тоже на фронте, – заметил Куров.

      Лалин молчал, но все сослуживцы знали, что и его есть кому оплакивать в случае чего. Молодой капитан после того, как выписался из госпиталя, стал часто письма писать, и судя по всему – женщине. Между собой солдаты нередко шутили на тему того, что сердце их сурового командира наконец-то кто-то покорил.

      Так брели еще примерно около часа, когда вышли на просеку, а по ней на небольшую поляну.

      – Глядите,

2

Ре́зекне (до 1893 года – Розиттен (нем. Rositten), до 1917 и в 1944—1945 годах официальное название Режица (рус.дореф. Рѣжица) – седьмой по величине город в Латвии. «Сердце Латгалии». Город, построенный на семи холмах. Находится в 50 км от границы с Россией.