Усадьба «Розель». Елена Андреевна Тюрина

допрос.

      Мила насупилась. Она решила не отвечать. Брюнет выжидающе постучал пальцами по столу. А бывшего супруга, кажется, вовсе не интересовало, что она ответит. Он с равнодушным видом курил и смотрел в окно.

      Поскольку пауза затягивалась, Лалин все же решил ее нарушить.

      – Меланья Романовна ее зовут, – холодно сказал он.

      – Ого, а вы и правда близко знакомы! Ну и имечко…

      Мила бросила на брюнета испепеляющий взгляд и демонстративно отвернулась. Комментарии на тему ее имени девушка не переносила.

      – Ладно, без шуток, – теперь брюнет был серьезен, даже угрожающе серьезен. – Рассказывай.

      Журналистка не промолвила ни слова.

      – Я повторяю – шутки закончились.

      – Бить меня, что ли, будете? – осведомилась Мила. – По какому праву вы вообще меня тут удерживаете?

      Она поняла, что никакой опасности ей не угрожает и решила, что пора отсюда выбираться. Хотя, может рассказать им все? Не так уж крепко она держалась за свою работу. Тем более, после вчерашней планерки.

      Мила в который раз прокрутила в голове те события. Новая заместительница редактора, которой было как минимум лет семьдесят, появилась пару месяцев назад, и они с Милой не сработались от слова совсем. Та постоянно критиковала все материалы, которые писала девушка, так и норовя унизить ее перед шефом. А на злосчастной планерке и вовсе во всеуслышание заявила, что Литвинова не развивается как профессионал, и вообще сама она в возрасте Милы уже была редактором. Выходит, у девушки нет карьерных амбиций, таланта и вообще желания работать. Тем не менее, шеф дал ей это ответственное задание и сказал, что справиться может только она.

      Коллеги недолюбливали склочную «замшу», поэтому поддержали Милу. Спортивный обозреватель Илья, выходя из кабинета руководителя, с улыбкой проговорил:

      – Ну вот, виновные отчихвостены, ленивые пристыжены. Начинаем работать с новыми силами, – и подмигнул Миле.

      И все равно на душе было скверно. Девушка знала себе цену как журналисту, и поэтому эти несправедливые придирки выводили ее из себя.

      …Так вот, не то, чтобы Мила молчала из-за своей верности шефу. Она не хотела говорить из-за Олега. Тот сейчас выглядел чересчур равнодушным и высокомерным. Даже не взглянул на нее толком, хотя почти два года не виделись. Поэтому помогать ему уж точно не возникало желания.

      – А с каких это пор полицию интересуют посетители городской поликлиники? – поинтересовалась Мила. – Какая разница, что я там делала? И это законно вообще – бить девушку по голове и тащить ее куда-то?

      – Никто тебя не бил, – недобро засмеялся брюнет. – Ничего не докажешь. Да и мы всегда сможем отмазаться.

      – Это понятно, вы ведь мусора, – презрительно выпалила Мила, чтобы посильнее задеть.

      – Так, кукла, ты надоела! – он встал и приблизился. – Нос сломать?

      Олег бросил в его сторону короткий взгляд, но остался неподвижен.

      – Хамка! – продолжал возмущаться его коллега.

      – О, простите, милостивые государи,