Герцог из ее грез. Софи Барнс

была, мне кажется, что теперь я могу сделать что-то самостоятельно, без постороннего вмешательства.

      – Вам нужны власть и контроль.

      Она об этом вообще не думала, но, быть может, он прав.

      – Я знаю, что ошибок не избежать. Но это будут мои ошибки и…

      – Ваши ошибки пока что не только слишком дорого вам обходятся, но и совершенно неоправданны. – Лицо Ковентри оставалось непроницаемым, и внутри у Амелии все сжалось. – Однако больше всего меня тревожит ваша нечестность. Признаюсь откровенно, я был о вас гораздо лучшего мнения.

      – Я… – Если бы он сказал ей, что ненавидит ее, она была бы уязвлена меньше. – Я не знала, как объяснить все вам, вашей матушке и леди Эверли. У меня были опасения, что кто-то из вас (а может, и все сразу) захочет меня остановить. – Пытаясь передать взглядом угрызения совести, которые она испытывала, Амелия прошептала: – Я не могла этого допустить.

      Герцог резко вздохнул и кивнул головой:

      – Ну тогда ладно.

      – Ладно?

      – Я подумаю, как помочь вам приспособить эту развалюху под что-нибудь полезное. А пока что нам лучше удалиться отсюда. Через двадцать минут я должен вернуться в Дорсет-хаус, и, на мой взгляд, будет разумнее, если вы приедете домой раньше остальных.

      Амелия послушалась Ковентри и последовала за ним на улицу к поджидающему экипажу, не забыв запереть дверь. Герцог помог даме сесть в карету и сам устроился напротив, избегая смотреть на нее, отчего Амелия испытывала мерзкое чувство вины – из-за того, что попала в эту неприятную ситуацию. Сидеть на одном месте было невыносимо. Девушка вцепилась в диванную подушку, чтобы чем-то занять руки.

      – Я хочу, чтобы с этого момента вы всегда обращались ко мне, – сказал Ковентри, демонстративно отвернувшись к окну и глядя на проносящиеся мимо здания, залитые дождем.

      – Но…

      Он повернул голову, и его глаза буравчиками впились в ее лицо.

      – Никаких «но»! – Плотно сжатые губы суровой складкой выделялись на его красивом лице. – Сегодня вы обманули мое доверие. Я больше не позволю вам меня одурачить. Я ясно выражаюсь?

      Амелия понимала, что по собственной вине оказалась в его власти. И теперь, пока рядом с ней нет Рафа, который мог бы за нее вступиться, Ковентри вполне может растоптать ее мечты. Поэтому девушка кивнула и ответила:

      – Предельно ясно. – И добавила ехидным тоном: – Ваша светлость.

      Ковентри ненадолго задержал на ней взгляд; его глубокие темно-карие глаза стали почти черными.

      – Когда вы обещали отдать мистеру Горреллу оставшуюся часть денег?

      – Через неделю, начиная с сегодняшнего дня.

      – Хорошо. Я отправлюсь на встречу вместе с вами. И надеюсь, что на этот раз вы будете одеты подобающе. То, что надето на вас сейчас… – Он покачал головой. – А если бы вас увидел кто-нибудь из знакомых?

      – Именно поэтому я и выбрала это платье: чтобы меня никто не узнал.

      Герцог нахмурился, а Амелия попыталась объяснить:

      – Ни