Война и мир. Том III–IV. Лев Толстой

рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.

      XXII

      Покачиваясь от давки, охватившей его, Пьер оглядывался вокруг себя.

      – Граф, Петр Кирилыч! Вы как здесь? – сказал чей-то голос. Пьер оглянулся.

      Борис Друбецкой, обчищая рукой коленки, которые он запачкал (вероятно, тоже прикладываясь к иконе), улыбаясь подходил к Пьеру Борис был одет элегантно, с оттенком походной воинственности. На нем был длинный сюртук и плеть через плечо, так же, как у Кутузова.

      Кутузов между тем подошел к деревне и сел в тени ближайшего дома на лавку, которую бегом принес один казак, а другой поспешно покрыл ковриком. Огромная блестящая свита окружила главнокомандующего.

      Икона тронулась дальше, сопутствуемая толпой. Пьер шагах в тридцати от Кутузова остановился, разговаривая с Борисом.

      Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.

      – Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp[99]. Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.

      – Но мне бы хотелось видеть правый фланг; говорят, он очень силен, – сказал Пьер. – Я бы хотел проехать от Москвы-реки и всю позицию.

      – Ну, это после можете, а главный – левый фланг…

      – Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.

      – Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.

      – Что ж левый фланг? – спросил Пьер.

      – По правде вам сказать, entre nous[100], левый фланг наш Бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову. – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!

      – Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.

      – Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.

      Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.

      В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия

99

Я вас буду угощать лагерем.

100

между нами.