Вальпургиева ночь. Ксения Эшли

как Драгонешти своими магическими штучками умудрились устроить настоящее пекло в их погребе, несколько бочек, содержащих теперь нестерпимое пойло, пришлось вылить в землю. Оставшееся уцелевшее вино пили медленно и короткими глоточками, потому как иначе эта дрянь не лезла в глотку.

      После обеда они с Брэшеном расположились в рабочем кабинете Дарока, как делали всегда, чтобы обсудить насущные проблемы.

      – Это касается твоего дела, – пояснил Брэшен, развалившись на соседнем стуле у камина и свесив ногу на ногу.

      «Делом» друзья между собой называли расследование убийства – а это точно, по их мнению, было убийством – племянника Дарока Нила. Кларк был уверен, что та самая девчонка, что вскружила голову его молодому племяннику, была из рода Драгонешти. Также мужчина был уверен, что местные жители знают об этом деле намного больше, чем стараются показать, потому-то он и поручил Брэшену заниматься этим вопросом. У его друга был потрясающий дар разведчика. В этом гибком худосочном теле среднего роста таилось столько энергии, что хватило бы на весь Маам Кросс. Его цепкий взгляд мог уловить то, что не видели другие, а потрясающий слух только лишь по интонации голоса умел расслышать даже хорошо скрываемую ложь. Брэшен с легкостью сопоставлял детали, которые, казалось, не имели отношения друг к другу, а после складывал их в единую картину.

      Потому-то Дарок, едва его друг завел разговор, буквально весь обратился в слух.

      – Помнишь трактир «У козла», в котором нашли твоего племянника мертвым?

      Дарок кивнул, еще бы он не помнил. Брэшен продолжил:

      – По официальной версии Нил упился до смерти, а хозяева трактира клялись Орпой, что не имеют к этому отношения. Мы с Олавом перешерстили там все и не нашли ни одного намека, что вино Нила было отравлено.

      – Это и так мне хорошо известно, – теряя терпение, перебил его Дарок. У Брэшена была одна раздражающая его привычка разводить демагогию, вместо того, чтобы изъясняться кротко и по делу. – Ты мне лучше скажи, тебе удалось поговорить с хозяином трактира лично, с глазу на глаз? Насколько мне известно, его управляющая никого не подпускает к своему начальнику.

      – И это верно, – согласился Брэшен. – Владельца трактира никто не видел уже много лет. Карл Дорсли, так его зовут, на поверку оказался довольно странным типом. Раньше его трактир назывался «Безумный шляпник» потому, что хозяин любил щеголять перед посетителями в довольно своеобразных головных уборах. Потом, поговаривают, хозяина охватила какая-то невообразимая хворь, приковавшая его к постели. Ну, по крайней мере, так заявляет матушка Табита, старая болтливая матрона, которая теперь там всем заправляет. Эта дородная каракатица переименовала трактир в «У козла» и ходит там теперь будто жена наместника, а если кто про старого Карла речь заводит, отвечает, мол, болен он и все тут.

      Дарок задумчиво покачал головой.

      – И все же, что такого важного ты мне хотел поведать?

      Брэшен поправил ворот своей белоснежной рубахи и стал