Агентство «Ван Хельсинг». София Хомутова

вспыхнула ослепительным светом. На месте тела осталась лишь горстка пепла.

      – Вот и все, – констатировал Ланселот.

      – Молодцы ребята, можете возвращаться, – скомандовал Шеф, экран телевизора погас.

      – Все? – с сожалением, спросила Аня.

      – Ага, – Катя улыбнулась, потянулась и закрыла крышку ноутбука. – Можно по домам.

      – Да-да, вы свободны, – рассеяно подтвердил Шеф и принялся что-то судорожно набирать на своем смартфоне.

      1476 г. Пиренеи

      В тюрьме наступило утро. Забарабанил в дверь стражник, просунул в окошко под дверью две порции еды и питья. Мирославе было непросто заставить себя оторваться от теплого сокамерника, но она подползла к двери и взяла еду. Когда с трапезой было покончено и стражник, бормоча проклятия, ушел, Ланселот, закутавшись в остатки своей сорочки, подошел к окну. Оттуда веяло теплым весенним ветерком, который весело затеребил его спутанные черные волосы. Мира встала посреди камеры и начала разминку.

      – За что тебя сюда посадили? – спросил Ланселот. – Сюда редко сажают женщин, что же ты такого могла натворить?

      – Думаешь, женщина не способна сделать то, что может сделать мужчина? – насмешливо отозвалась волшебница и присела в глубоком выпаде.

      Рыцарь ничего не ответил, только усмехнулся.

      – Вообще-то так и есть. Женщины прекрасные, беззащитные и слабые создания, которых мы, мужчины, должны оберегать от всех напастей! – подумав, ответил он.

      – Очень романтично, – скривилась чародейка. – Поживи ты с мое, сразу бы понял, что это не так. Женщины вполне в состоянии стать равными мужчинам в некоторых вещах, просто большинство не знают об этом и продолжают пребывать в рабстве.

      – Тебя за эти речи упекли в самую страшную тюрьму во всей Европе?

      – Не совсем, – Мира рассмеялась и приняла упор лежа.

      – Так почему же?

      – А ты… угадай… – делая паузы на отжиманиях, предложила Мирослава.

      – Ты ведьма, да? Ты залечила мне раны одним прикосновением своих рук!

      – Я-то думала до тебя никогда не дойдет, – протянула она, отжалась еще два раза и обессиленно завалилась на пол.

      – У тебя язык острее дамасской стали, а речи подобны яду змеи! – воскликнул Ланселот.

      – Считай, что сделал мне комплимент, – ответила волшебница и, насмешливо усмехнувшись, уселась на солому.

      Ланселот замолчал почти на час. Все это время он беспокойно ходил по комнате, иногда нервно почесывая активно заживающие раны на спине. Мирослава тревожно ожидала прихода стражи.

      – Сколько лет ты здесь сидишь, ведьма?

      – Я предпочитаю называться чародейкой.

      – Что?!

      – Предпочитаю, чтобы меня называли чародейкой, а не ведьмой, – терпеливо пояснила она.

      – Так сколько? – требовательно спросил он, игнорируя ее колкость.

      – Много.

      Ланселот досадливо выругался и снова