Его Лесничество. Степан Зозулин

что забрали.

      Хармс позвал:

      – Пап

      Никакого дела до него.

      – Мы обменялись, – также робко, как минутами ранее пленный.

      Тот закивал, переводя взгляд от сына к отцу, и улыбался зубами. Сам вслед за ними поверил, что не лжет, что обмен состоялся.

      – Мне нужно самому к вам зайти?

      Иоф убрал очки за пазуху, и в движении этом притаилась угроза. Стоит завершиться движению, как мужчина накинется на оппонента.

      Вместо этого – выкрик:

      – Ну же!

      Солдатёнок втянул голову в плечи. Как под бомбежку попал.

      – Я-не-буду-повторять-дважды.

      Дополняя сходство с налётом, Иоф с присвистом чеканил слова, не разжимая челюстей. А в конце вздохнул, будто совладав с собой в последний момент, и сообщил:

      – Клянусь, если сейчас же не отдадите, я зайду в клетку и заберу это силой.

      Солдат, всё ещё ожидая затрещины, стал разворачиваться, чтобы отдать шоколад свихнувшемуся штатскому. Всё, что потребуется, лишь бы затеряться в толпе, сгинуть от гневных глаз.

      Его опередил новый голос:

      – Иоф, прекращайте уже срываться на ни в чём не повинных людях.

      Уставший, и оттого казавшийся напрочь лишенным злости.

      Комендант, собственной персоной. В сопровождении брата и малоприятного здоровяка, бывшего, как Джи понял из разговоров, старшим охранником.

      – Не лезьте хоть здесь не в своё дело, полковник.

      Иоф продолжал стоять против солдата. Пленный задёргался на крючке, зрительный контакт ослабевал. А вместе с ним – хватка страха, которую исторгал строгий вид мужчины в шляпе и пальто.

      – Вы бы повнушительнее нашли, – улыбнулся Ньют. – Бедняга едва на ногах стоит.

      С этой же замученной улыбкой он обернулся к брату, но однорукий Копер стоял с отрешенным лицом. Словно ничего не видел вокруг.

      Лишённый свиты, Ньют растерялся. Но настаивал:

      – Пленным и так несладко пришлось

      Джи вдруг увидел, как лицо Копера приобретает выражение странного интереса. Вслед за брошенными словами он оживал и выслушивал пустую речь брата, до поры не находя возможности вмешаться.

      – Не нужно и здесь делать их жизнь невыносимой, – продолжал свою речь комендант.

      Копер не дал закончить. С неожиданным жаром он перебил:

      – Уж не боитесь ли вы тоже оказаться в плену, полковник?

      При этом лицо оставалось лишенным эмоций. Он шутил. Но так, чтобы по возможности задеть.

      И Ньют попался.

      Куинджи и сам бы попался, выдумай Ром нечто подобное.

      – Для вас, сержант,..

      Нашел же время для поучительной беседы

      – …желание оставаться человеком диктуется исключительно страхом?

      Но когда с запозданием понял, что брат его подначил, не нашел ничего лучше, как разозлиться:

      – Я бы рекомендовал вам впредь не забываться, сержант.

      Копер поднял обрубок плеча и уродливо помахал, как бы помечая засаду флажком.

      – Сам видишь, я тебе никакой больше не сержант. Я расстрига,