Его Лесничество. Степан Зозулин

так так. Началось.

      Мать посмотрела на Джи. С таким видом, словно не очень-то и поверила его россказням. А на отца – так и вовсе разозлилась.

      – Что началось? – спросила она с раздражением.

      Семейная идиллия выветрилась из комнаты. Стоило Джи открыть дверь, как она вся вышла, и семья снова распалась на отдельные кадры. Он размотал их короткую фотопленку и рассматривал в свете окна.

      – А ты разве не видишь? – завёлся отец. – Конец всему. Конец разговорам.

      – Не пори горячку, – отвечала мать, вкладывая в голос максимум спокойствия. – Давай-ка не будем раньше времени

      Отец не слушал. Глаза округлились, хотели разглядеть чуть больше, чем на самом деле вмещает картинка.

      – Бессмысленно. Просидел дома просто так. И к чему?

      Потом вдруг взглянул на старшего сына.

      – Куинджи, – почему-то обратился к нему полным именем, – комендант что-нибудь говорил? Как мы будем защищать город?

      Мать шагнула вперед и встала между сыном и мужем, перекрывая обоим линию обзора.

      – Не смей отвечать! – зашипела она на Джи.

      Потом повернулась к мужу:

      – Никаких мы. У тебя бронь, ты нужен городу.

      – Ты не понимаешь, – возразил отец.

      Прозвучало невыразительно.

      Мать, которая десятки раз это уже слышала, зарыдала.

      – И не хочу понимать, – выдавила она, отвернувшись. – Там есть, кому решать. Обойдутся и без нас.

      Мать посмотрела на Джи, словно он и был комендантом города.

      Это был страшный взгляд. Она подошла на волосок к тому, чтобы обвинить. Но сдержала себя и только разрыдалась.

      Казавшаяся секунды назад такой сильной, красивой, теперь она походила на расписную шаль, скользнувшую с плеч. Вот-вот скомкается и растопчется на полу.

      Куинджи инстинктивно сделал шаг вперед, но отец его опередил и сам подхватил её. Придерживая и прижимая к груди голову матери, свободной рукой он замахал сыновьям. Без звука показывая губами слоги, велел: и-ди-те.

      Его взгляд показался сочувствующим. Давал понять, что мы из этого выпутаемся, что не всё ещё потеряно.

      Когда сыновья протискивались друг за дружкой в двери, мать всё причитала:

      – Там есть, кому решать. Обойдутся и без нас.

      Обойдутся и без нас

      #2

      Куинджи бежал со всех ног.

      Им овладело желание отыграть разговор назад. Доказать своим, что он ошибся и всё неправильно понял.

      Когда ноги привели его к центральной площади, Куинджи на мгновение решил, что оказался в чужом городе. Настолько неузнаваемым было место.

      Посередине, как и раньше, стоял памятник, накрытый просаленным брезентом.

      На автомобильном кругу – как раз вокруг него – царило небывалое оживление. Дорога сюда и бежала-то, чтобы добросить до городского вокзала, забрать прибывающих и унести назад в город. Но даже когда поезда еще ходили, такого человеческого наплыва вокзальные стены не видели.

      А кроме людей, пять мрачных конструкций заслоняли