Иван Грозный. Сожженная Москва. Александр Тамоников

у тебя лучше бабы были. Мальчишка, слов нет, хорош. Его можно продать в Константинополе, он понравится многим знатным вельможам. За него дам четыреста акче, как просишь, а вот за бабу только сто пятьдесят.

      – Да что ты, Булут? Цена уруса непокорного двести пятьдесят акче, а ты за женщину, которую и на работы отправить можно, и в постели еще ублажит, сто пятьдесят?

      – Больше не дам.

      – За сто пятьдесят не продам.

      – Тогда покупаю одного мальчишку.

      – Если так, то цена его уже пятьсот!

      – Ты хочешь поссориться со мной?

      – Не разлучайте с сыном. Прошу вас, – прошептала женщина.

      Продавец повернулся, ударил ее по щеке:

      – Заткнись, свинья! Еще слово, и насмерть запорю!

      Бордак, слыша все это, двинулся к торгашам. Бесцеремонно оттолкнул турка, несмотря на то что рядом стояли его нукеры.

      – Отойди, дай товар посмотреть.

      – Я смотрю, не видишь, литвин?

      – Эй ты, продавец! – не обращая внимания на турка, крикнул Бордак татарину. – Сколько просишь за женщину с ребенком вместе?

      Продавец расплылся в похотливой, хитрой ухмылке:

      – Для тебя, уважаемый, бабу отдам за триста акче, пацаненка – за пятьсот. Хорошая цена.

      Женщина пустыми глазами печально смотрела на нового покупателя. Знала, что тот слышал, о каких деньгах до него шел спор, но торг есть торг. Продавец устанавливает цену, покупатель либо соглашается, либо пытается сбить.

      – Хорошо. Я покупаю товар, – не имея времени на торг, согласился Михайло.

      Татарин едва не подпрыгнул от радости. Такого он не ожидал.

      – И мать, и дитя берешь?

      – Да, вместе.

      – Ай, хорошо, ай, правильно! Видишь, Булут, есть люди, которые знают настоящую цену хорошему товару.

      – Я с тобой больше не торгую, Мунис, – сплюнул на землю турок. – Продавай товар литвинам. Только что делать будешь, когда их самих здесь продавать начнем?

      – А вот как начнем, тогда и поговорим, – кивнул татарин и повернулся к Бордаку: – С тебя восемьсот акче, литвин. Дозволь узнать твое имя?

      – Мое имя тебе знать ни к чему. А деньги – держи.

      Русский тайный посланник под видом литвина вытащил из-под рубахи мошну, отсчитал из нее двадцать монет, а остальные деньги вместе с мошной кинул татарину.

      Тот на лету поймал мешочек.

      – Считай!

      Продавец передал мошну помощнику, сам же начал нахваливать уже проданный товар, причем громко, чтобы другие слышали, как дорого у него покупают невольников. А раз дорого, значит, и товар дорогой. Дорогой товар – хороший товар. К мурзе Мунису тут же подошли покупатели.

      Бордак же кивнул женщине:

      – Ты вот что, забирай сына и собирайся, да быстро!

      – Да, да, я мигом! – обрадовалась она и бросилась к арбе, в которой уже половина корзин была пуста.

      Мальчики и девочки продавались хорошо, но дешевле, нежели в случае с Бордаком, и совсем редко –