Улей. Соня Фрейм

рядом.

      Пожалуйста, избавь мой рассудок от этой пытки.

Ólafur Arnalds feat. Arnor Dan, «So Сlose»

      – Древние скандинавы верили, что если в полночь встать на перекрестке, то к тебе слетятся духи всех умерших родственников и расскажут тебе твою судьбу…

      Девочка с интересом уставилась на перекресток, который виднелся как раз около их дома. Он был пуст.

      – Мам, а я тогда пойду, проверю сегодня ночью?

      – Рут, это бабушкины сказки. И ночью ты никуда не выйдешь!

      – Ну ма-а-ам!

* * *

      Как же здесь темно. Темнее, чем в зимние ночи. Темнее, чем на обратной стороне Луны.

      Рут не знала, что происходило со временем. Оно отсутствовало в этом месте. Было только состояние долгого путешествия, паломничества в никуда. Ее жизнь выгорала и растворялась. Осталось только что-то… вроде ее истинной сущности.

      Она едва видела свои босые ноги, перебирающие по чему-то темному и бесформенному. Но это определенно был путь.

      «Так вот что бывает после смерти, – хотелось сказать ей неизвестно кому. – Ничего. Тут ничего нет».

      Ты одна, Рут. Теперь ты по-настоящему одна.

      Где-то там, в мире, который она знала, ее тело увозили в морг. Где-то там ее кровь впиталась в асфальт. Единственное свидетельство прерванной жизни…

      Если бы она могла заплакать… Но и слез не было. В этом огромном безжизненном пространстве отдавались только чье-то эхо и перезвон далеких голосов.

      Куда ты бредешь, Рут? Думаешь, впереди рай? Или, быть может, ты ищешь ад? Ты еще не поняла, что это все, что есть?

      Столетия прошли или же одна секунда?… Мерещились смутные образы: лики во тьме, тянущиеся руки без тел… Но это как ехать в поезде, который не останавливается ни на одной станции. Лица растворялись, а руки бессильно опускались, так и не поймав ее.

      Смерть оказалась путешествием в никуда. У смерти нет назначения.

      Во что она верила? В бога? В дьявола? Или в реинкарнацию? Этот сумбур мыслей и образов вокруг… Сквозь них пробивалась ее слабая, за что-то цепляющаяся душа.

      Во что ты верила, Рут? Что ты ожидала увидеть?

      Что-то… знакомое.

      Но этот мрак она не знала и такой смерти не желала. А ступни все перебирали по пустоте, нащупывая свою невидимую тропу.

      Почему она идет? Почему еще осознает себя?

      Не выдержав пытки собственными вопросами, она издала пронзительный крик. Голос – единственное, что осталось с ней. В ответ вторило многоголосое эхо таких же заблудших душ.

      А может, никого тут и нет и она слышит только себя.

      Как же вернуться?

      Милая, нет пути назад. Ты что, не поняла? Ты умерла.

      Охватило отчаяние, которое все еще было очень человечным… Последнее, что осталось в ней от Рут. Вместе с ним медленно начинало собираться намерение, и остатки воли стягивали вместе уцелевшие куски ее личности.

      Не так все должно быть: лучше, иначе.

      «Я не могу брести здесь вечно. Кто-то ошибся».

      Проблески во мраке распылились, и снова накатила вечная ночь, непроглядная, обволакивающая. Рут перестала видеть свои ноги.

      «Мне нужно найти лазейку.