Руны судьбы. Дмитрий Скирюк

Фридрих про себя: аршин в плечах и кулаки размером с кружки). Или у Шныря водились деньги? Фридрих искоса взглянул на Иоахима и снова убедился – денег не было. Мелькнула мысль отдать кинжал, но он тотчас прогнал её – Шнырь о нём не знал, и отдавать Вервольфа Фрицу не хотелось.

      Шнырь дожевал мозги, облизал замасленные пальцы, пронаблюдал, как высокий господин встал и вышел, после чего поднялся и последовал за ним на двор. Хозяин глянул ему вслед и отвернулся, видя, что мешок его остался возле мальчика на лавке. Фриц почувствовал себя неуютно и, поёрзав для приличия, тоже двинулся к двери.

      – Эй, малый, – тут трактирщик был уже настороже. – А ты куда?

      – До ветру.

      – А платить?

      – Да я… – Фриц на мгновение замешкался, потом нашёлся: – Я вернусь сейчас. А брат вернётся и заплатит, вон его мешок лежит.

      Трактирщик с некоторым сомнением окинул взглядом блюдо с недоеденным горохом, недопитую бутылку и мешок, кивнул и отвернулся. Фриц на подкашивающихся ногах буквально вывалился на улицу, под ветер и холодный дождь, перевёл дыхание и торопливо огляделся.

      – Шнырь! – позвал он. – Иоахим!

      Чья-то ладонь зажала ему рот.

      – Заткнись, придурок, – прошипели ему в ухо. – Здеся я. Молчи.

      Шнырь убрал ладонь, и Фридрих обернулся. Иоахим весь промок, шляпа его набухла и обвисла, словно у поганки, с неё потоками лила вода. В руках у Иоахима был нож.

      – Молодец, что выбрался, – осклабился он. – Хозяин ничего не подумал?

      – Мы что, – непонимающе спросил Фриц, – обратно не вернёмся? А мешок?

      – Вернёмся, – ухмыльнулся тот. – Ещё как вернёмся. Видишь вон ту будку? Вот сейчас тот мужик пройдётся до сортира, мы его немножечко пощупаем и враз вернёмся.

      – Шнырь, – пролепетал Фриц, холодея, – Шнырь, не надо. Я не хочу. Прошу, не надо…

      – Чего «не надо»? Э, да ты чего дрожишь-то? Ты не трусь. Ха! Думаешь, я его зарежу? Дудки. Припугну, он сам деньгу отдаст. Думаешь, впервой мне, что ли?

      – Я…

      – Чш-ш… Тихо: он идёт.

      Фриц пригляделся. Идущим был тот самый хорошо одетый мужчина средних лет, сидевший в трактире в одиночестве.

      – Здорово, борода, – Шнырь выступил из темноты.

      – Что-то не припомню, – на ходу ответил тот, застёгивая штаны и при том не замедляя шага. Тон его был вежлив и спокоен, в первое мгновение Фрицу показалось, что он даже головы не повернёт в их сторону.

      Повернул.

      – Пивка мне не поставишь?

      – Я в компании не нуждаюсь.

      – Так ведь и я не нуждаюсь, – глумливо хмыкнул Шнырь. – Раз так, может, тогда деньжат подкинешь нам, ага?

      – Чего бы ради?

      – Надо значит, ежели говорю, – угрюмо заявил на это Шнырь.

      – Да? Хм. И сколько же вам дать? Патар? Полталера? А может быть, флорин?

      – А всё, чё есть, всё и давай. Целее будешь.

      – Иоахим… – пискнул Фриц.

      – Цыц! – рявкнул тот. – Засохни! Знач'так. –