Полное собрание сочинений в одном томе. Илья Ильф

не дали. Одни обещали дать во вторник, другие – в четверг или пятницу – через две недели. Пришлось идти занимать деньги в стан врагов – туда, где Ляписа никогда не печатали.

      Ляпиc спустился с пятого этажа на второй и вошел в секретариат «Станка». На его несчастье, он сразу же столкнулся с работягой Персицким.

      – А! – воскликнул Персицкий. – Ляпсус!

      – Слушайте, – сказал Никифор Ляпис, понижая голос, – дайте три рубля. Мне «Герасим и Муму» должен кучу денег.

      – Полтинник я вам дам. Подождите. Я сейчаc приду.

      И Персицкий вернулся, приведя с собой десяток сотрудников «Станка».

      Завязался общий разговор.

      – Ну, как торговали? – спрашивал Персицкий.

      – Написал замечательные стихи!

      – Про Гаврилу? Что-нибудь крестьянское? «Пахал Гаврила спозаранку, Гаврила плуг свой обожал»?

      – Что Гаврила! Ведь это же халтура! – защищался Ляпис. – Я написал о Кавказе.

      – А вы были на Кавказе?

      – Через две недели поеду.

      – А вы не боитесь, Ляпсус? Там же шакалы!

      – Очень меня это пугает! Они же на Кавказе не ядовитые!

      После этого ответа все насторожились.

      – Скажите, Ляпсус, – спросил Персицкий, – какие, по-вашему, шакалы?

      – Да знаю я, отстаньте!

      – Ну, скажите, если знаете!

      – Ну, такие… В форме змеи.

      – Да, да, вы правы, как всегда. По-вашему, ведь седло дикой козы подается к столу вместе со стременами.

      – Никогда я этого не говорил! – закричал Трубецкой.

      – Вы не говорили. Вы писали. Мне Наперников говорил, что вы пытались всучить ему такие стишата в «Герасим и Муму», якобы из быта охотников. Скажите по совести, Ляпсус, почему вы пишете о том, чего вы в жизни не видели и о чем не имеете ни малейшего представления? Почему у вас в стихотворении «Кантон» пеньюар – это бальное платье? Почему?!

      – Вы – мещанин, – сказал Ляпиc хвастливо.

      – Почему в стихотворении «Скачка на приз Буденного» жокей у вас затягивает на лошади супонь и после этого садится на облучок? Вы видели когда-нибудь супонь?

      – Видел.

      – Ну, скажите, какая она!

      – Оставьте меня в покое. Вы псих!

      – А облучок видели? На скачках были?

      – Не обязательно всюду быть! – кричал Ляпис. – Пушкин писал турецкие стихи и никогда не был в Турции.

      – О да, Эрзерум ведь находится в Тульской губернии.

      Ляпиc не понял сарказма. Он горячо продолжал:

      – Пушкин писал по материалам. Он прочел историю Пугачевского бунта, а потом написал. А мне про скачки все рассказал Энтих.

      После этой виртуозной защиты Персицкий потащил упирающегося Ляписа в соседнюю комнату. Зрители последовали за ними. Там на стене висела большая газетная вырезка, обведенная траурной каймой.

      – Вы писали этот очерк в «Капитанском мостике»?

      – Я писал.

      – Это, кажется, ваш первый опыт в прозе? Поздравляю вас! «Волны перекатывались через мол и падали вниз стремительным домкратом…» Ну, удружили же вы «Капитанскому мостику»! «Мостик»