.

незнакомца топорщилась лохматая бородка. В руках он держал пиджак.

      Человек приблизился и спросил приятным голосом:

      – Где здесь находится инженер Брунс?

      – Я инженер Брунс, – сказал заклинатель гусика неожиданным басом. – Чем могу?

      Человек молча повалился на колени. Это был отец Федор.

      – Вы с ума сошли! – воскликнул инженер, вскакивая. – Встаньте, пожалуйста!

      – Не встану, – ответил отец Федор, водя головой за инженером и глядя на него ясными глазами.

      – Встаньте!

      – Не встану!

      И отец Федор осторожно, чтобы не было больно, стал постукивать головой о гравий.

      – Мусик! Иди сюда! – закричал испуганный инженер. – Смотри, что делается. Встаньте, я вас прошу. Ну, умоляю вас!

      – Не встану, – повторил отец Федор.

      На веранду выбежала Мусик, тонко разбиравшаяся в интонациях мужа.

      Завидев даму, отец Федор, не поднимаясь с колен, проворно переполз поближе к ней, поклонился в ноги и зачастил:

      – На вас, матушка, на вас, голубушка, на ваc уповаю.

      Тогда инженер Брунс покраснел, схватил просителя под мышки и, натужась, поднял его, чтобы поставить на ноги, но отец Федор схитрил и поджал ноги. Возмущенный Брунc потащил странного гостя в угол и насильно посадил его в полукресло (гамбсовское, отнюдь не из воробьяниновского особняка, но из гостиной генеральши Поповой).

      – Не смею, – забормотал отец Федор, кладя на колени попахивающий керосином пиджак булочника, – не осмеливаюсь сидеть в присутствии высокопоставленных особ.

      И отец Федор сделал попытку снова пасть на колени. Инженер с печальным криком придержал отца Федора за плечи.

      – Мусик, – сказал он, тяжело дыша, – поговори с этим гражданином. Тут какое-то недоразумение.

      Мусик сразу взяла деловой тон.

      – В моем доме, – сказала она грозно, – пожалуйста, не становитесь ни на какие колени!

      – Голубушка! – умилился отец Федор. – Матушка!

      – Никакая я вам не матушка. Что вам угодно?

      Поп залопотал что-то непонятное, но, видно, умилительное. Только после долгих расспросов удалось понять, что он как особой милости просит продать ему гарнитур из двенадцати стульев, на одном из которых он в настоящий момент сидит.

      Инженер от удивления выпустил из рук плечи отца Федора, который немедленно бухнулся на колени и стал по-черепашьи гоняться за инженером.

      – Почему, – кричал инженер, увертываясь от длинных рук отца Федора, – почему я должен продать свои стулья? Сколько вы ни бухайтесь на колени, я ничего не могу понять!

      – Да ведь это мои стулья, – простонал отец Федор.

      – То есть как это ваши? Откуда ваши? С ума вы спятили? Мусик, теперь для меня все ясно! Это явный псих!

      – Мои, – униженно твердил отец Федор.

      – Что ж, по-вашему, я у ваc их украл? – вскипел инженер. – Украл? Слышишь, Мусик! Это какой-то шантаж!

      – Ни боже мой, – шепнул отец Федор.

      – Если я их у ваc украл, то требуйте судом и не устраивайте