Учитель на замену. Елена Гусарева

двоек.

      Лара постаралась унять нервную дрожь и, преодолевая себя, ответила:

      – Это оценки за тест. Ответы на вопросы были выбраны наугад, я не могла…

      – Нет, вы могли! – директриса хлопнула журналом по столу так, что Лара подпрыгнула. – Милочка, классный журнал – официальный документ. Вы это понимаете?

      Лара кивнула.

      – Слова «репутация школы» вам о чём-нибудь говорят?

      – Меня не предупреждали, что я не имею права ставить двойки, – отчаянно парировала Лара.

      – Милочка, если вы не знали, так я вам сообщу, что наша гимназия – лучшее учебное заведение в городе, – директриса встала и быстро прошла к небольшому стенду на стене. Она ткнула пальцем в вырезку из газеты. – Я пошла вам навстречу, взяла на себя риск, приняв на работу. И что же мы получаем? Неумение и нежелание найти общий язык с коллегами, конфликты с учениками, неспособность организовать учебный процесс, вызывающее общественное поведение. Что дальше?

      Лара судорожно припоминала, что в её поведении могло показаться вызывающим.

      – Каким образом вы собираетесь поправлять ситуацию? Через две недели ежеквартальная комиссия из управления образования.

      Лара молчала, не смея даже вздохнуть.

      – Двойки должны быть ликвидированы все до одной! – Директриса вернулась к столу и ткнула указательным пальцем в классный журнал.

      Лара кивнула.

      – И учтите, Лариса Викторовна, на следующей неделе мы проводим аттестацию учителей. Вас это касается в первую очередь. Ученики будут оценивать ваши преподавательские способности по нескольким категориям. Предупреждаю, если не наберёте нужное количество баллов, я не подпишу ваш контракт на следующий месяц. У меня уже есть несколько претендентов на ваше место.

      Директриса захлопнула журнал и подала Ларе. Потом взяла из стопки папок какой-то документ и углубилась в чтение. Лара растерянно ждала, что будет дальше.

      – Можете идти, – процедила директриса, не отрывая взгляда от бумаги.

      Лара встала и вышла в приёмную. Хорошо, что она оставила вещи в раздевалке, не пришлось подниматься в учительскую.

      Едва сдерживая слезы, она выбежала из гимназии. Пробежав с десяток метров по школьной аллее, Лара почувствовала, что ноги от напряжения подкашиваются. Она плюхнулась на ближайшую лавочку, закрыла лицо руками. В горле спазматически сжималось.

      Никогда институтское начальство не позволяло себе с ней такого тона. А в университете и подавно, её, круглую отличницу, все любили. Тут же, в родном городе, прежние заслуги в расчёт не брали. В её проблемы вникать не желали, виновата она или нет, никого не интересовало, когда на кону «репутация школы». Ведь обучение в гимназии не бесплатное, половина уроков считаются факультативными и обходятся родителям недёшево. Лара рассчитывала, что с её-то знаниями и серьёзным подходом к работе она скоро получит дополнительные часы, а выходит, что есть риск лишиться работы. Платить за Настюшин садик в следующем месяце нечем, а с ребёнком на руках