Инферно – вперёд!. Роман Кузьма

Норс зашёл внутрь и позволил врачу провести себя в ближайшую комнату, переоборудованную под приёмный кабинет. Покойник лежал на кровати, ставшей его смертным одром; его лицо с заострившимися скулами и пергаментной кожей производило жуткое впечатление, особенно если учесть, что полуоткрытый рот был будто сведён в оскале, а невидящие глаза смотрели прямо на входную дверь, и каждый, кто входил в комнату, должен был встретиться с ним взглядом. Поёжившись, Норс уже хотел было спросить, почему Моргейну не закрыли глаза, как доктор, одев респираторную повязку, ответил тем самым на невысказанный вопрос. Существовала опасность заражения неизвестной науке инфекцией – Норс сразу почуял это, наблюдая за осторожными движениями Вейра. Репортёр замер на месте как вкопанный, не решаясь сделать хотя бы шаг вперёд. Теперь в глаза ему бросилась кровь: алые пятна были повсюду, словно Моргейна перед смертью рвало кровью; перемешанная с гноем, она была на лице, руках покойного, вся постель и даже пол были основательно перепачканы этими внушающими отвращение и ужас одновременно выделениями.

      Доктор Вейр глухим, едва слышным из-за маски, голосом начал рассказывать, как Моргейн пришёл к нему утром. Тот, как оказалось, в последнее время ночевал на заброшенной ферме, а днём ходил в город, где перебивался поденщиной и пьянствовал. Накануне он, будучи изрядно выпивши, шёл к покосившемуся дому, однако свечение, которого он ранее старался избегать, вдруг стало всячески привлекать Моргейна, причём, как тот уверял, против его воли. Наконец, почувствовав, что сон одолевает его, бродяга решил, что было бы неплохо вздремнуть в той чёрной тени, которая, наверняка, дарует прохладу и покой. Учитывая, что стояла ужасная жара, он не смог найти в себе силы противиться идущему из черноты зову и прикорнул там. Когда он проснулся, было уже темно, но чувствовал он себя омерзительно. Несмотря на то, что похмелье для покойного было привычным состоянием, на сей раз случилось что-то особенное, так как он счёл за необходимость обратиться к врачу. Его не остановило ни отсутствие денег, ни то, что причина, вероятнее всего, была в злоупотреблении спиртным. Вейр попытался завернуть его с порога, однако вдруг заметил пугающую странность, поразившую его.

      – Я такого никогда раньше не видел, несмотря на то, что практикую уже более трёх дуазов лет. – Голос Вейра стал дрожащим, как у маленького ребёнка, испугавшегося темноты. – Лицо Моргейна вдруг исчезло, я увидел обнажившиеся кости и ткани, мышцы, нервы, сосуды – словно в разрезе! О господи, хотел бы я, чтобы мне это привиделось! Но они кровоточили!

      Доктор всхлипнул и умолк. Норс почувствовал, что нужно утешить этого маленького, насмерть перепуганного человечка, однако тот, словно спохватившись, отбросил его руку со своего плеча.

      – Не надо! – в глазах его вспыхнуло что-то, принудившее журналиста отступить. Вейр закончил свою историю: Моргейн истёк кровью и гноем прямо у него на руках за считанные часы. Служанка врача, заподозрив инфекцию, отказалась убирать, и он дал ей расчёт. Не допустив