Кресло для курения. Максим Павлович Вилькс

бы светить не на себя, когда человек пытается открыть ящик, а на него, чтобы хоть что-то было видно?

      – Ой, да, конечно, прости. Просто приятнее разглядывать симпатичную девушку, чем худого переростка.

      – Подкол засчитан, – с усмешкой сказал я и, навалившись, начал снимать крышку с ящика, используя арматуру как домкрат. Скрипучий звук, когда потихоньку выдергиваешь гвоздь из дерева, подсказывал, что победа близка. И вот она пала. Естественно, падая, крышка создала ураган пыли, из-за которого мы оба начали кашлять. Казалось, что эта пыль навсегда останется у нас в легких.

      – Что это такое? – недоуменно светя двумя фонариками от телефона, спросила моя коллега по приключениям.

      – Ну а ты как думаешь? На что это, черт возьми, похоже?

      Аня была похожа на маяк на берегу моря, что направляет корабли. Только вместо кораблей она подсвечивала лучами кресло. Если бы это было обычное кресло, возможно, моя жизнь сложилась бы иначе. Но передо мной стояло инвалидное кресло в собранном состоянии, чем вызывало очень много вопросов.

      – Вот это открытие! Всегда мечтала завести себе такое, чтобы кататься на нем, а не ходить двумя ногами! – сказала она, подходя поближе.

      – Знаешь, у тебя достаточно черный юмор. Когда-нибудь он нас погубит, – сказал я, убирая арматуру и следуя за ней.

      Кресло было цвета хрома и отражало от наших фонарей свет. В то же время чувство чего-то неправильного, темного переполняло меня. Чувство, которое возникает, когда ты вроде ничего плохого не делаешь, а всё равно моральные рамки, что строит общество, пожирают изнутри. Подумай о людях, которым приходится на них передвигаться из-за болезни или по другим причинам. Становится грустно, хотя им не нужны твои сочувствие и грусть. Может, они вообще устраивают на них гонки и живут полной жизнью. Было бы забавно и интересно посмотреть на это, и не было бы тогда никаких угрызений совести.

      – Ну, кто первый? – с игривой улыбкой на лице спросила Аня, стряхивая с нашего трофея слой пыли и приглашая присесть.

      – Да брось, это плохая примета! – сказал я, сам не зная почему. Может, есть внутри горький страх, что если ты попробуешь, то уже не сможешь слезть.

      – Пфф, ты серьезно? Сейчас век технологий, у нас, черт возьми, телефоны с фонариками, которые дают нам свет, – сказала она, размахивая им и делая неплохое светошоу. – А ты боишься сесть в кресло из-за приметы? И вообще, что за дурацкая примета? Я впервые о такой слышу.

      – Ну, не то чтобы, оно ведь пыльное! – мои отговорки больше от самого себя, чем от неё, рушились на глазах.

      – Представляешь, бог даровал людям руки, чтобы они смогли стереть пыль с кресла и сесть на него, – сказала Аня и продемонстрировала это на личном примере, протирая кусочек колеса.

      – А как же век технологий, или телефон тебе создал тоже бог?

      – Слушай, вот только давай не будем вспоминать, куда привели шутки про бога двадцать лет назад, – с досадой в глазах сказала она.

      – Да сейчас же уже можно, прошло двадцать лет, почему бы и не пошутить на эту