Аленький цветочек. Андрей Григорьевич Чхеидзе

ных,

      Казны в сундуках несметных,

      Соболиных мехов, серебра

      И другого такого добра.

      Но больше всего без оглядства

      На это на всё богатство

      Чем становился старей

      Любил он своих дочерей:

      Писаные красавицы

      И не могли не нравиться.

      Но он как отец грешил —

      Младшей благоволил.

      Ласковая, почтительная,

      Скромно-предупредительная,

      Добрая, обязательная

      И не в пример мечтательная.

      Как-то собрался купец

      В дальнего моря конец

      По своим по купецким делам

      По землям чужим, городам —

      На дочерей глядит

      И нежно им так говорит:

      “Дочери мои хорошие,

      Дочери мои пригожие

      Оставляю надолго вас

      Вот от меня наказ:

      Живите тут честно и смирно,

      А коли всё выйдет мирно,

      Мне Бог не пошлёт грозу —

      Гостинцев вам привезу,

      Каких только сами схотите,

      Даю вам три дня…

      Спешите!”

      Три дня и три ночи

      С мамками дочери

      Думали по уму —

      Каждая в своём

      Терему, —

      Молились

      Ангелу-хранителю,

      В срок

      И явились

      Родителю.

      Старшая говорит,

      Кланяясь до земли:

      “Батюшка государь,

      Слово сказать вели!

      Всё, что ты дал мне, отец,

      Всем я довольна вполне.

      Но есть золотой венец

      В дальней одной стороне —

      Каждый в нём самоцвет,

      Как полного месяца свет

      И в ночь от того огня,

      Как среди бела дня…

      Если бы тот венец

      Ты мне привёз, отец!”

      Размыслил купец честной:

      Есть, однако,

      Венец такой:

      Каждый в нём самоцвет,

      Как полного месяца свет

      И в ночь от того огня,

      Как среди бела дня.

      Королевна его хранит,

      Всем показывать не велит:

      Спрятан венец в кладовой

      Сажени на три глубиной,

      За тремя железными дверями,

      За тремя немецкими замками,

      Под каменной большой скалой

      Вход охраняет герой.

      “Не малая работа,

      Не скрою,

      Забрать тот венец под скалою.

      Но я уже скумекал:

      Знаю одного человека,

      Кто достанет

      Этот венец —

      Не обманет тебя отец!

      В том весь секрет —

      Для моей казны

      Супротивного нет!”

      Обнял свою дочь купец,

      Приголубил её отец,

      Нагляделся красотой,

      Благословил с теплотой.

      Средняя говорит,

      Кланяясь до земли:

      “Государь родимый,

      Слово сказать вели!

      Всем я довольна вполне,

      Всё ты мне дал,

      Мой свет!

      Но в дальней одной стороне

      Есть, говорят, предмет —

      Хрусталю восточного

      Цельного, беспорочного.

      Красота поднебесная в нём

      Отражается ночью и днём,

      Кто хоть раз в него поглядит —

      Лета свои сохронит.

      Если бы тот предмет,

      Ты бы привёз, мой свет!”

      Размыслил купец честной:

      Есть, однако, предмет такой,

      Все то в нем отражается —

      Зеркалом называется.

      В мире известен предмет,

      Как аглицкий тувалет.

      И кто в него поглядит —

      Лета свои сохранит.

      У персидского царя дочери

      Красоту её тем и отсрочили —

      Про неё толковали когда,

      А её не берут года.

      Где находится тот предмет,

      Простого подхода нет:

      За семью железными дверями,

      За семью немецкими замками,

      На высокой горе в терему

      Сто