Победители. Александр Федорович Чебыкин

врачу, что его отец-старик воюет на фронте, а он, двадцатилетний парень, вынужден сидеть в госпитале. Под расписку, что будет оберегать незажившую рану и следить за ней, Дмитрия выписали.

      Прибыл в район Курско-Орловской дуги. Кавалеристов там не было. Дмитрий настаивал, что он кавалерист и должен возвратиться в кавалерию. В отделе кадров армии к просьбе отнеслись с пониманием и направили Дмитрия в Тамбовское Краснознаменское кавалерийское училище, которое находилось в то время в городе Шадринске Новосибирской области. Объясняли, что в училище он и знаний наберется, и рана заживет, а повоевать еще успеет.

      В августе 1944 года после окончания восьмимесячных офицерских курсов, где Дмитрий стал настоящим офицером-кавалеристом, его направили в 4-й Кубанский казачий корпус, в 42-й кавалерийский полк командиром 4-го эскадрона. Дмитрий был безмерно рад: во-первых, слава о корпусе гремела по всему фронту; во-вторых, эти родные и близкие сердцу слова «Кубанский корпус». Казаком Кубани он считал себя от рождения, там, на Кубани, его родная земля, политая потом и кровью предков.

      Венгрия

      Осенью 1944 года корпус перебрасывают в Венгрию, на равнинах которой была возможность использовать конные массы в полную силу. Шли бои на подступах к городу Дебрецен.

      Перед городом сильно укрепленное немцами село Надьбаркань. Полк спешился, рассредоточился на лугу в мелком кустарнике. Из штаба полка позвонили: срочно представить документы на принимаемых в партию. На приеме было два человека – командир эскадрона старший лейтенант Дегтярев и сержант Зозуля. Парторг эскадрона в течение недели несколько раз пробовал провести собрание, но эскадрон не выходил из боев, поэтому не было возможности собрать коммунистов. Наконец, выкроили время перед штурмом села. Пятеро коммунистов и двое кандидатов устроились на лужайке, улеглись голова к голове. Только начали обсуждение кандидатуры командира эскадрона, как метрах в сорока разорвалась мина. Продолжили разговор – метрах в двадцати разорвалась вторая мина. Третьей ждать нельзя. Дегтярев подал команду: «Бегом в укрытие!» Только отбежали – третья мина ахнула как раз на том месте, где они только что лежали. Собрание сорвалось. И только вечером, после взятия села, в освещенной комнате провели собрание. Собрались все. Во время штурма потерь среди коммунистов эскадрона не было. Тогда в партию вступали не за ордена, не за блага, а по зову сердца, за скорейшую победу Советского государства в Отечественной войне.

      Когда Дегтярев рассказывал свою биографию, парторг спросил: «Товарищ командир, это правда, что вы родом из станицы Новопетровской? Тогда ваша фамилия была Дегтярь». – «Совершенно верно». Парторг, обхватив комэска, тормошит его, целуя кричит: «Дмитрий Харлампиевич! Мы не только односельчане и родственники: ваша тетка замужем за моим дядей».

      После взятия села Надьбаркань, с ходу проскочив передовые окопы, казачья лава ворвалась в селение Кетедьхаза. Среди немцев