Век Зальцбургского фестиваля. Вадим Журавлев

а его мистерия «Зальцбургский большой театр мира» (Das Salzburger grosse Welttheater) в какой-то степени была аналогом оперы «Парсифаль» Вагнера, написанной специально для Байройта (1882). Но появление в Зальцбурге Гофмансталя мало напоминало воплощение культуры целой нации в лице единственного гения. Для Вагнера главным идеологическим принципом было обращение к северогерманской мифологии, которая публикой с легкостью интерпретировалась и понималась. Гофмансталь основывался на мифологии древнегреческой и образах христианства, которые он стремился соединить с традицией средневековых мистерий. К тому же уже в первые годы существования фестиваля его создатели стали включать в репертуар многие шедевры, принадлежащие другим национальным культурам – «Сон в летнюю ночь» Шекспира и «Мнимого больного» Мольера, были проведены гастроли итальянской оперной труппы со спектаклями «Служанка-госпожа» Перголези и «Дон Паскуале» Доницетти. Особой страницей в истории молодого Зальцбургского фестиваля стали гастроли Оперной студии Ленинградской консерватории со спектаклями «Каменный гость» Даргомыжского, «Кащей Бессмертный» Римского-Корсакова, «Бастьен и Бастьенна» Моцарта и «Саламанкская пещера» Паумгартнера в постановке известного советского режиссера Эммануила Каплана (1928 г.).

      Эстетические принципы, выдвинутые Гофмансталем, принесли фестивалю заслуженный авторитет и сохранялись вплоть до 1944 года. Даже во времена аншлюса (1938—1944), уже после смерти драматурга (в 1929 году) и эмиграции Макса Рейнхардта (в 1938 году), несмотря на то что программы совершенно не укладывались в рамки нацистской идеологии, Зальцбургский фестиваль продолжал жить по своим законам. И только по личному приказу Геббельса фестиваль был закрыт в 1944 году за несколько дней до начала. Но отсутствие ярко выраженного антисемитского контекста, из-за которого Европа целое десятилетие решала судьбу Байройтского фестиваля, позволило Зальцбургскому фестивалю возродиться уже через год – летом 1945 года.

      После пережитых Европой трагедий фестиваль должен был заново начинать поиск и выработку эстетических критериев. Барочно-католическая эстетика, предложенная Гофмансталем и Рейнхардтом, уже не соответствовала историческому моменту. Кризис театрального искусства Германии и Австрии в первые послевоенные годы и колоссальная приверженность Австрии музыкальным традициям стали решающими факторами в обращении фестиваля к «духу музыки». Именно в эти годы оперная и концертная составляющие фестивальной программы получили приоритетное развитие. По этой же причине главной фигурой Зальцбурга, определяющей эстетические критерии развития фестиваля, должен был стать уже не драматург или режиссер, а дирижер. Поначалу эти функции принял на себя великий немецкий дирижер Вильгельм Фуртвенглер, спектакли и концерты с его участием неизменно становились центральными событиями фестиваля в 1947—1954 годах. Но наибольшего