Оленька, или Завтра было вчера. Наваждение. Игорь Арсеньев

Маргарита Наваррская

      Дизайнер обложки Ольга Третьякова

      © Игорь Арсеньев, 2020

      © Ольга Третьякова, дизайн обложки, 2020

      ISBN 978-5-4498-0046-6

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      Оленька,

      или Завтра было вчера

      Часть первая

      1. Отворили балкон

      Отворили балкон с видом на дамбу. Несмотря на высокие потолки, в гостиной стало слишком накурено.

      – Человек с двумя лицами? – переспросил Илья Антонович.

      – Двуликий – тиран по призванию, во главе негосударственного правительства! В будущем, когда человечество окончательно исчерпает себя в нравственном смысле, планета взбунтуется и откажет нам в дальнейшем своем покровительстве.

      – Что-что? Планета взбунтуется?

      – Да!

      – То есть наша многострадальная «колыбель человечества» откажет нам в утешении?

      – На самом деле ничего не закачивается и ничего не начинается, все продолжается. Нас ожидает будущее, в котором люди со временем откажутся от животной пищи и полностью перейдут на вегетарианство. Человечество откажется от разделения на расы и народы, придёт время всемирного братства. Мы, наконец, познаем вселенскую гармонию и уверуем в свои силы. Каждому откроются мистические способности – левитация, телекинез, власть над силами гравитации. Но для того, чтобы постичь тайны мира, обществу нужно будет пересмотреть свои взгляды и отказаться от материалистического восприятия жизни; а на извечный, сакраментальный вопрос: «Что было в начале – курица или яйцо?» Однозначно отвечу: яйцо!

      Доктор Ринг, с ним еще пара гостей от души рассмеялись…

      – Любопытно, – Илья Антонович благодушно откинулся на высокую спинку старинного стула. – А знаете, молодой человек, пожалуй, я прочитаю ваш роман, если разрешите, конечно.

      – Романа пока нет, но есть отрывки – и замысел в целом…

      – Замысел – это немало.

      Гости переглянулись.

      – Не скажу, наверное, но, кажется, действительно существовал некий Эдвард Мордрейк – наследник одной из самых благородных семей Англии, в девятнадцатом, кажется, веке, – с улыбкой включился в беседу доктор Ринг. – Бедняга считался талантливым, образованным, и даже, изысканным человеком. Но он как раз страдал таким тяжким, физическим уродством. От рождения у него на затылке был второй лик – отвратительный, сморщенный, злой как сам дьявол. Речь идет о редкой патологии, о так называемых, паразитарных краниопагах, или «Craniophagus Parasiticus». Такое происходит, когда черепа сиамских близнецов срастаются в одном теле. «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» Роберта Стивенсона – еще один пример двойственности. Однако мы увлеклись. Скорей всего история Эдварда Мордрейка – пустая басня, сочиненная сценаристами Голливуда…

      Идеальное, рыжее солнце коснулось маслянистой глади, перекатной волны Залива; у Оленьки поневоле слипались глаза, и ей захотелось в кроватку. Муж в тумане усталости так и не мог сформулировать свою «невероятно важную мысль», и говорил – говорил, повторяясь и запинаясь, точно примитивный, игрушечный робот. «О, только бы добежать!» – мелькнуло у Оленьки нешуточное опасение. По забывчивости, она застенчиво улыбнулась аддиктивному официанту, бесшабашно махнула плиссированным, цветастым подолом, и пробираясь между креслами и обувью рассеянных, изрядно уставших гостей, нечаянно задела грудью лицо Макса.

      Не обращая внимания на призрачное скольжение в зазеркалье, Оленька, следуя одинокой мысли, задрав юбку, едва успела присесть, как в туалетную комнату неожиданно просунулась седая, длинноволосая, взъерошенная голова Макса. «Занято!», – попыталась весело возразить Оленька. Однако, лучась морщинами, руководитель проекта, точно голодный пёс, успел щелкнуть пастью замка, и, в миг нулевой длительности, вплотную приблизился к обескураженной Оленьке именно в тот момент, когда нектариновый тон, словно звон новеньких, золотистых монеток, вылился в оглушительный порыв животного воодушевления. А, между тем, неотрывно всматриваясь, в потоки звероватых завоев, Макс уже высвобождал левую лодыжку Оленьки от изящной, фаевой туфельки. И, когда искристые пунктиры пульсаций иссякли, Максим Александрович, точно фокусник, увлажнил крупной янтарной каплей окольцованный, безымянный палец, и – неожиданно стряхнул ее себе на язык.

      – Макс! – выдохнула Оленька изумленно, – Максим Александрович, вы вообще вменяемый чело?..» – хотела было по-настоящему она возмутиться, но – не успела.

      Мужские, похабные, жадные губы, не дав слову созреть, накинулись на неё влажным, фасонистым поцелуем, притом, что жутко нескромные пальцы шефа (указательный и большой) где-то уже бесцеремонно сомкнулись…

      Потолок опрокинулся. Оленька прикрыла глаза, и услышала бархатистый говор деда: «Вилы ровнее! Хватай, Олька, держи его за рога!» Коленки Оленьки отчаянно заработали; попеременно