Сибирские светлые иные. Песнь Химауры и осени. Часть 1. Ия Карповская

гад его любимую? Только потому, чтобы увести у Светлых сильного?

      Так и оказалось. Вдобавок Иная позволяла себе такую дерзость, чтобы Темный еще провожал ее до дома, прижимал в подъезде к двери, и он обнимал ее, целовал, и лапал еще за шикарную грудь!!! Иногда Гвелд просто шел следом, скрывшись в Сумраке, наблюдая за всем, что делала парочка. И слезы горечи катились по его лицу, когда он видел их поцелуи.

      – Сука… Ах ты сука, Темная тварь, ведь если я не выдержу такого сейчас, я УБЬЮ ОБОИХ!!! – шептал Гвелд, чуть ли не до хруста стиснув зубы, наполовину вытянув из ножен катану. При этом он вспоминал ласки Тиль на том волшебном пикнике. И парня гложила мысль: а не дарила ли такие же ласки она ЕМУ?! Были подозрения. Не дававшие спать. И не раз Гвелд видел сны, как Волшебница занимается сексом с Илльо. НЕ МОГЛИ его видеть ни Тиль, ни Илльо, потому как Архимаг закрывался так, словно его и не было. Чтобы не заметили. – Я терпел унижения на стройке ради тебя, плакал, как ребенок, Ангарида моей, моей была!!! ВСЕ БЫЛО СДЕЛАНО РАДИ ТЕБЯ, ЛЮБОВЬ МОЯ! И теперь моему взору открывается вот такая грязь… Я целовал тебя на том пикнике, раскрывая как женщину, и позволяя себе то, что может лишь МУЖ! Намекая этим на брак! Только все это впустую оказалось… потому что ты, любовь моя Единственная, выбираешь этого подонка, который даже в постели ничего не умеет, а только хвастается!

      Он зашел за дом, вышел в реальный мир, и шарахнул со всей силы кулаком по кирпичной стене. Потом сполз вниз и сел на корточки, продолжив плакать.

      – Я еще испробую вкус твоих губ, Тильсирвэ, и ты еще будешь МОЕЙ ЖЕНОЙ! Не ЕГО, а МОЕЙ! А ты, Илльо, сдохнешь, потому что я тебя просто убью…

      Неизвестно, что творилось в его истерзанных горем сердце и душе. Вечер сентября шел дальше, солнце светило сквозь желтые листья берез, и вроде бы было хорошо все и благостно на первый взгляд… и так еще погано внутри… Хотелось просто под землю провалиться. От разбитого сердца, от непереносимого горя…

      – Он будет мертв, как и следует, а ты жестоко мною изнасилована, пока сознание от боли не потеряешь! И дальше я буду творить с тобой вещи, как в юности! Будешь кричать, молить о пощаде, еще прощения у меня просить… Но я не прощу! Узнаешь мой гнев… Моя катана будет на всех местах, где я тебя обнимал и целовал… Предательница! Если ты умрешь во время такого, я не пожалею об этом… – и зарыдал. Впервые Гвелд пожалел, что вообще приехал на стройку.

      Но одновременно здравый смысл подсказывал кельту, что Тиль еще слишком молода, и потому пока не понимает, что молодость – не гарантия личного счастья. Вот только Гвелд был и молод внешне, и гораздо прпекраснее, НО! Молодость его была, как насекомое, застывшее в янтаре. А у Илльо всего – то временная молодость. Вот и вся разница. У Энрике богатый жизненный опыт за плечами, судя по которому он и делал выводы, причем правильные, у Илльо – ровным счетом НИЧЕГО. Оставалось только надеяться, когда у Волшебницы проснутся