Барраяр. Лоис Буджолд

и все встречали ее радостными улыбками и рукопожатиями. Она терпеливо останавливалась, улыбалась в ответ, а сердце ее пело от предвкушения встречи с Энди. В дверях гимнастического зала толпились квадди, и ей пришлось сдерживаться, чтобы не начать проталкиваться напролом. Подружка по общей спальне, одетая в розовую рубашку и шорты ясельной нянечки, заметила Клэр и, с улыбкой протянув ей руку, втащила внутрь.

      – Я ждала тебя. Самые маленькие там, дальше.

      И они понеслись напрямик.

      Мама Нилла была почти невидима в целой куче возбужденных, болтающих, плачущих пятилеток. Клэр пожалела, что их нельзя предупредить о великих переменах, уготованных им. «Малыши не имеют право голоса».

      Энди, привязанный к маме Нилле, безутешно плакал. Она пыталась успокоить его, предлагая ему тюбик с искусственным питанием, который держала в одной руке, а другой в это же время прикладывала запачканный кровью марлевый тампон ко лбу плачущего пятилетнего малыша. Еще два или три жались к ее ногам, ища утешения, а словами она наставляла шестого, старающегося помочь седьмому – тот разорвал слишком сильно пакет с протеиновыми чипсами, которые теперь стайкой плавали в воздухе. Но несмотря на все эти перипетии, ее обычный медлительный говор только чуть-чуть ускорился. Наконец она увидела подлетающих подруг.

      – О Боже, Клэр!

      – Энди!

      Он быстро повернул к ней головку и сразу же оттолкнулся и поплыл, смешно загребая воздух всеми четырьмя ручками. Поводок задержал его, и Энди возмущенно заревел. Мальчишка со ссадиной на лбу, будто из солидарности, тоже заплакал громче. Не выдержала и Клэр.

      – Клэр, милая, прости, – сказала мама Нилла, сжимая Энди. – Я не могу отдать его тебе. За это мистер Ван Атта меня выгонит, не обращая внимания на мой двадцатилетний стаж. Бог знает, кого они сюда возьмут, кому я могла бы доверить…

      Энди прервал ее, снова рванувшись к Клэр. Он ударил по тюбику с едой, и выскочившие капли питательной смеси полетели во все стороны, дополняя картину всеобщего хаоса.

      Клэр протянула руки.

      – Не могу, правда, не могу. Ах, черт! Да что ж это такое? Ну на, возьми его, Клэр!

      Первый раз в своей жизни Клэр услышала, как мама Нилла ругается. Это было просто невероятно!

      Энди, всхлипывая, прижался к Клэр, его ручки начали привычно искать грудь. Бедное дитя! Это было бесполезно. Ей же было довольно того, что она держала сына на руках. Уткнувшись носом в его редкие волосики, она наслаждалась его чистым детским запахом, изящно вылепленными ушками, прозрачной кожицей, длинными ресницами – каждой частичкой его дрожащего тельца. Счастливая, она вытерла ему нос краем своей голубой рубашки.

      – Это Клэр, она настоящая мама, – серьезно просвещал другого один из пятилеток.

      Клэр улыбнулась детям, уставившимся на нее, и они рассмеялись. Еще один семилетний малыш из соседней группы висел рядом, с интересом рассматривая Энди.

      Ссадина на лбу маленького квадди перестала кровоточить, и мама Нилла повернулась к Клэр.

      – Ты случайно не знаешь, где мистер Ван Атта? – спросила она с беспокойством.

      – Уехал, – сказала Клэр весело. – Уехал навсегда. Мы