По ту сторону сказки. Лукоморские царства. Ольга Станиславовна Назарова

длиннющим хвостом.

      – Фу, как ты меня напугал! – Катерина ругала себя, что так глупо попалась.

      – Ты не фырчи в уме, эфир засоряешь, а объясни мне, что тебе такое в голову пришло, самой куда-то лететь?

      – Я в своей голове могу думать любые мысли, какие мне захочется! – с достоинством отозвалась Катя. – А ты не подслушивай!

      Кот отлично понимал все языки на свете, включая лебединый, поэтому с Катериной разговаривал свободно, как и Жаруся.

      – Я вот сейчас Волка позову и скажу ему, что ты в какое-то стремное место лететь собралась и причем, одна! – важно заявил Баюн.

      – А нет его! Со Степаном ушли в роще тренироваться. – информировала Жаруся, впорхнувшая в комнату. – И шантажировать не хорошо! Тем более нашу девочку!

      – Тогда хоть ты её объясни, что никуда ей лететь нельзя! А то удумала опять что-то такое! Что точно, я, правда, не понял, но какое-то опасное! – Баюн встал, дернул спиной, показывая степень своего отвращения к подобному безумству, и важно удалился.

      – Катюш, ты как? Cильно устала? – Жаруся, как видно, единственная понимала, что Кате ужасно неудобно, и тяжело постоянно быть птицей.

      – Очень! Не могу просто! Мне или уходить отсюда надо, или я уже не знаю, что сделаю! – Катя покрутила головой, досадуя на длиннющую шею. Шея крутилась тоже, и совсем не так как хотелось, – Лапы эти ещё! Шлепают! И вообще, всё не так! – пожаловалась она Птице. – А они ничего не понимают, хоть тресни. Им кажется, что месяц так прожить, легко очень! Нет, я понимаю, что мне повезло! Месяц, это как бы терпимо, наверно, но так трудно!

      – Конечно, не понимают! Они же все мужчины. Это у них считается мелочью. Хотя, обороти того же Баюна лебедем, визгу будет на всё Лукоморье! А уж дай ему салатик вместо рыбы и сметанки! Ой, нет, это, пожалуй, слишком жестоко, даже представлять такое! Полетаем, что бы развеяться? – Жаруся хитро подмигнула Кате и кивнула на неплотно закрытую дверь, из-за которой донеслось сдавленное возмущенное фырканье. Баюн для пользы дела не гнушался и подслушивать. Жаруся махнула крылом в сторону окна, отчего оно распахнулось настежь, подхватила Катерину, и легко выпорхнула из комнаты. Катя дождалась, пока они не взлетели повыше, туда, где не страшно было задеть крыльями за ветки Дуба, и раскрыла свои крылья.

      – Спасибо тебе, Жарусенька! А то я там совсем что-то скисла.

      – Не за что, милая! – Жаруся Катю не расспрашивала. Считала, что если хочет та сохранять свои мысли в секрете, это её право! Хотя, конечно, от любопытства почти извелась!

      – Жаруся, а ты не могла бы мне помочь? – полеты всегда на Катерину хорошо действовали, и сейчас она успокоилась, подышала воздухом, и жизнь уже не казалась такой беспросветно унылой.

      – Конечно, милая! – Жаруся очень собой гордилась! Куда там Коту! Она-то точно знает, как надо себя вести, чтобы ей Катюша доверяла.

      – Я слышала, что ты рассказывала про вторую чашу.

      – Да, их две, и были они когда-то поделены между братьями. Одну получил Черномор, а другую – мужичок с ноготок.