Женский день, или Каждому своё. Яна Шталь

собственной внучки.

      – Ее зовут Алина, Сергей Петрович, Алекс ничего, совершенно ничего не знает о дочке. Даже моя мама не знает, кто отец Алины. Я хочу, чтобы все именно так и оставалось, вы меня понимаете? Алекс сейчас в Техасе, у него новая жизнь, и пусть он в этой жизни будет счастлив. Я хочу, чтобы он был счастлив там, а я здесь с Алинкой. Я вас очень прошу ничего ему не говорить о дочери, ни единого слова. Я вас умоляю об этом, Сергей Петрович.

      – Какими же глупыми бывают иногда взрослые дети. Ирина, разве ты не понимаешь, что Саша тебя любил всегда, с детства, и любит тебя одну до сих пор. Я у него спросил однажды, почему он на тебе не женится, и он сказал, что если он женится на тебе, ты можешь уйти потом от него, и тогда он потеряет не только жену, но и самого лучшего друга, а он не хочет тебя потерять. Из-за его глупости и твоей гордости моя единственная внучка растет без отца. Ты хоть подумай о девочке, Ира.

      – Сергей Петрович, я именно о ней и думаю и поэтому снова прошу вас ничего не говорить Алексу об Алинке.

      – Ира, я должен сказать моей жене об Алине. Маша очень больна, ей осталось жить совсем мало. Доктора говорят, что у нее есть всего два месяца. Я хочу, чтобы она увидела Алину и порадовалась, что у нее есть внучка. И еще, прошу тебя, не называй меня по имени и отчеству. Я же всегда был дядя Сережа для тебя раньше, и Маша всегда была тетя Маша, пожалуйста, пусть так и останется пока. А давай мы сейчас поедем к нам и порадуем Машеньку уже сегодня.

      Он смотрел на меня такими умоляющими глазами, что я не смогла отказаться. Дядя Сережа вызвал свою машину, и мы поехали к нему домой, в дом, где Алекс вырос, где мы с ним съезжали по лестнице на санках и один раз чуть не выбили входную дверь. Алинке путешествие очень понравилось. Она смеялась, хлопала в ладоши, все время приставала к Сергею Петровичу с вопросами и при этом все время называла его дедом, а он отвечал и улыбался. Когда мы приехали и я увидела тетю Машу, у меня перехватило дыхание. От веселой красивой прежней тети Маши почти ничего не осталось. Исхудавшая бледная женщина с черными кругами под глазами и с жидкой щетинкой седых волос вместо роскошных густых кудрей… Но когда она увидела меня, в выцветших ее глазах загорелся радостный огонек, а когда она увидела своего мужа со смеющейся Алинкой на руках, огонек разгорелся еще ярче. Она даже попыталась встать из инвалидного кресла и протяжно тихо выдохнула:

      – Сашенька…

      – Я не Сашенька, я Алина, – сказала Алинка, выбралась из объятий деда на пол и подошла к тете Маше, – а ты Маша, я знаю. Тебе больно, да? Тебе надо тамины. Когда я болею, мама дает мне тамины. Дед, купи Маше тамины.

      Тетя Маша смотрела на Алинку, улыбалась и плакала одновременно. Вошла домработница, принесла чай, пирожные и конфеты в вазочке. Поставила все на небольшой столик на колесах и придвинула столик поближе к тете Маше. Тетя Маша ничего не ела, просто пила чай. Алинка съела пирожное, выпила чай, вытерла рот и руки салфеткой, как идеальный гость, нигде ничего не пролила и не насорила, потом вздохнула,