Как обычному человеку со средней зарплатой успеть в течение жизни стать миллионером. Ираклий Патарая (младший)

раз, табличка оказалась опять во дворе. Когда мой дед собирался заклеплять «объявление» в очередной раз, вышел его сосед, живший рядом.

      – Здравствуй, Ираклий, как поживаешь? Как идут дела? – поинтересовался сосед.

      – Да так, неважно. Вот понадобились деньги и собираюсь продать этот участок вместе с домом, – грустно ответил мой дед.

      – Знаешь, что скажу тебе, Ираклий. Не продавай этот дом. Деньги от продажи ты потратишь за считанные дни и твои проблемы от этого не решатся. Если сам не хочешь здесь жить, оставь его хотя бы для сына. Если и сын не захочет здесь обосноваться, может, его сын пожелает здесь жить и возродить фамильные угодья. Что по мне, так я пекусь и о себе. Откуда мне известно, какой человек купит этот дом? Вряд ли он будет такой хороший человек и сосед, как ты. Так что подумай над тем, что я тебе советую.

      Дедушке стало совестно от слов соседа, и он выбросил табличку о продаже. Так и сохранился фамильный дом с участком для следующих поколений.

      Пару слов хочу сказать и про мою бабушку, мать моего отца, Феню. Когда моего деда Ираклия отправили служить на Дальний Восток (в Сибирь), Феня была беременна моим отцом. Она собрала денег от своих родственников для покупки деревянного домика (раньше, продав дом из деревянных досок, его разбирали и перемещали на участок покупателя. Там его заново собирали в соответствии с пронумерованными досками, как конструктор «Лего»), потому что старый дом совсем покосился и не годился для проживания. В том деревяном доме и прожили последующие полвека с хвостиком мои дедушка и бабушка, пока дом не сгорел в 1992 году. Я не встречал ни одного такого трудоголика, как моя бабушка Феня. Вставала она в 5:00 утра и ложилась поздно ночью. Когда я, городской избалованный парнишка, впервые приехал в деревню, она дала мне список дел до вечера. Я чуть в обморок не упал… Я только и думал, как отвертеться от «обязательных дел», но моя бабушка зорко следила за моим «графиком», чтобы не дать мне отлынивать. Если я начинал упираться, в ход шли угрозы: «Не пущу купаться на речку вместе с детьми, пока не скосишь два мешка травы для коровы», или «Не будет никакого похода в сельский клуб вечером со сверстниками, если не возделаешь огород от сих до сих. Если я чего-то достиг в жизни, то по большей части это заслуга бабушки. Она приучила меня к труду и показала, насколько важно трудиться не покладая рук для достижения своих жизненных целей. Труд нельзя заменить ничем другим, если человек хочет чего-то добиться в жизни. И за это я ей буду благодарен до конца своих дней. Но был еще один неприятный побочный эффект. На обед бабушка мне клала на тарелку тройную порцию обычного взрослого человека. Мой твердый аргумент: «Не могу съесть» почему-то не принимался. Арсенал угроз: «Если ты не доешь свою тарелку…» возымел должный эффект, и я, еле дыша, уплетал содержимое тарелки. Однажды мой дядя проходил мимо и заметил: «Бедному ребенку так угрожают, что он готов съесть и навоз».

      Если кто-то спросит меня: «Ты можешь в одном предложении выразить заключение, сделанное тобой после анализа жизни