Незабудье. Альманах. Татьяна Евгеньевна Помысова

народа скоро Новый год!..»

      А у народа скоро Новый год!

      Так подготовка суетно-приятна

      В киношных павильонах снег метёт

      И сказки здесь рождаются приватно…

      Мне радостно причастной к чуду быть,

      И радоваться вместе и творить!

      «Случается, что сердце-наразрыв…»

      Случается, что сердце-наразрыв

      От горьких слов, от глаз таких пустых

      И кажется, что жизнь летит в обрыв,

      Срывая за собою, бьет под дых.

      Не плачьте, все пройдет и очень скоро

      Забудете, как страсть была сильна!

      Но всё-таки, поберегите порох.

      Вам угрожает новая война…

      «А я твое «прости…»

      А я твое «прости»

      Услышала сейчас.

      Услышала сейчас —

      И Ангелы запели!

      Так хорошо любить,

      При жизни всех прощать,

      И обнявшись лежать

      С тобой в одной постели.

      Кирилл Рожков

      Куда вели следы

      Осень началась так себе. Нет, ну, в общем и целом ничего, но с заморочками.

      В частности, Тарасий Корнеевич отчитал Лёню: почему тот всё никак не закончит запланированную статью для научного сообщества? Когда же Лёня, как казалось ему, правомерно, ответил, что был летом в отпуске и некоторый перерыв в работе естествен, то Тарасий Корнеевич, по обыкновению, начал истерить:

      – Нет, на рыбалку он ездит, понимаете! Улов превосходный?! А я, знаете ли, господин Зотов, вот уже десять лет как отгулов вообще не беру! Ясно?! Как будто виновником патологического трудоголизма шефа являлся непосредственно Лёня – тем, что отбывал во вполне законный и оплаченный бухгалтерией отпуск. Впрочем, мышление иных астрофизиков, людей, смотрящих день и ночь на небо, порой реально давало странные извивы траекторий… Наверное, во все времена.

      Однако мысль эта не стала особо утешительной для Лёни, у которого в ушах всё еще звенел крик Тарасия Корнеевича. Пора, наверное, было уже привыкнуть и не обижаться, но все-таки не получалось до конца.

      Впрочем, сентябрьский день прошел как самый нормальный. Лёня работал за компьютером в своей лаборатории, сидя на стуле, накрытом алой парчой с желтой великолепной бахромой – словно королевским знаменем. Он обменялся электронными письмами с заочными коллегами из далекой шанхайской обсерватории. Потом появилась милая и добрая Эмма Стефановна, и Зотов помог ей правильно составить объявление, что ее юный котенок ищет себе хозяев. Затем показал ей сайт, на котором лучше разместить поисковый призыв, получил благодарность, и рабочее время незаметно приближалось к завершению.

      Пока Лёня ехал в метро, он вспоминал свой недавний отпуск на Клязьме. Катя осталась дома с Потапиком и Ульяшкой. Вместе съездить, увы, не удалось, но решили, что на следующий год уж точно отдохнут всей семьей. И Зотов в одиночку пил утром теплое молоко, отправлялся вдоволь купаться или рыбачить. Иногда гулял далеко – до плотины, – и любовался на внушительный гремящий рукотворный водопад вместе с другим вечно там толпящимся народом. Вечерами, при свете уютной лампочки, он читал что-нибудь – от еще недоштудированной научной монографии до какого-нибудь