Шкатулка княгини Вадбольской. Книга вторая: МЕСТЬ. Галина Тер-Микаэлян

Она справедливо напомнила мне о моем долге – я обязан иметь наследника. Вам ведь известно о висящем над нашим родом проклятии.

      Варвара Филипповна недовольно дернула плечом – в проклятие, висящее над родом Юсуповых, она ни капельки не верила. Князь уверял, что больше ста лет назад его предок князь Абдул- Мирза в постный день скормил гуся гостившему у него патриарху – тот находился под сильным хмельком и не отличил птицы от рыбы. Сделал Абдул это без всякого злого умысла, просто из-за незнания православных правил, однако патриарх, протрезвев, нажаловался царю Федору Алексеевичу. Перепуганному Абдулу, чтобы избежать опалы, пришлось изменить вере и принять христианство, за что он и был проклят вместе со всем своим потомством. В роду Юсуповых, как возвестил ему таинственный голос, лишь один наследник мужского пола сможет продолжить род. До сих пор можно было считать, что проклятие сбывается – Николай Борисович имел великое множество сестер, но ни одного брата.

      – Следует это понимать так, что государыня уже подыскала вам невесту? – голос Варвары Филипповны дрогнул. – Погодите, ничего не говорите, я сама догадаюсь. Это Таня Энгельгардт-Потемкина, племянница светлейшего и вдова его родственника Михаила Потемкина.

      Юсупов вздохнул и коснулся губами ее лба.

      – Моя дорогая, вы представить себе не можете, что я способен отдать ради того, чтобы назвать своей женой вас, – сказал он немного напыщенным тоном, – но препятствие непреодолимо, вы замужем.

      – Когда? – холодно произнесла она и, сев на кровати, натянула на грудь одеяло. – Когда ваша свадьба?

      – Я еще не сделал предложения. Дорогая, давайте мы пока обо всем забудем.

      Однако Варвара Филипповна поднялась и, набросив пеньюар, подошла к окну. В тусклом свете фонаря, установленного наконец на Исакиевской улице, кружились снежинки, в белой мгле двигался силуэт спешившего куда-то прохожего. Вид этот знаком был ей с детства, хотя дом теперь стал совершенно иным – три года назад по приказу князя Юсупова, одного из богатейших людей России, хлипкое деревянное строение, купленное им у статского советника Филиппа Васильевича Новосильцева, снесли и на его месте возвели двухэтажный каменный особняк. Комнаты были устланы персидскими коврами, обставлены дорогой мебелью, а на стенах висели бесценные творения искусства.

      – Мне тяжело думать о предстоящем расставании. Расставании навсегда, – не поворачиваясь, глухо проговорила она, – мне никогда не было так тяжело. И наша дочь…

      Это была правда, ей было тяжело, но не из-за дочери – Варвару Филипповну точила и изводила мысль: в новом петербургском дворце Юсупова на Фонтанке, который архитектор Кваренги закончил строить в нынешнем году, хозяйничать и устраивать балы будет другая женщина. И не просто другая, а Татьяна Энгельгардт, красавица и умница, с детства умевшая очаровать окружающих умом и неповторимым обаянием.

      – Ну, почему же навсегда? – вкрадчиво спросил князь. – Нам невозможно расстаться навсегда, а наша дочь… Разумеется, я дам ей приданое. Вам же, дорогая,