Название | Di Rojê de. Rastiya rûreşiyê |
---|---|
Автор произведения | СтаВл Зосимов Премудрословски |
Жанр | Юмор: прочее |
Серия | |
Издательство | Юмор: прочее |
Год выпуска | 0 |
isbn | 9785005095596 |
Li Nochlezhka, wan gav bi gelemperî gelek hevalên derewîn, heval vexwarin, û murîdan, bi dîlgirtinê, ji bo hin parzûnên parzûnî yên ku kesên astengdar û kal û pîrên xwe li jêrzemînê wan koledar kirin, û hem jî wekî hevalên feqîr ên belengaz bi wan re, ji hêla girtinê ve, bûn cûreyek nanê xêrê. berteka wan rojane. Lê murîdan hêdî hêdî ev serbestberdana hanê ji alîyê xwe ve dît û biryar da ku deriyê têkilî û cîhê şevînê biguhezîne, ji min re têkilî hate danîn û şev derbas kirin li bodrumê hewşa theemzînanê ya Alexander Nevsky Lavra, ku Aleksaşa Nevzorov carekê dixwend. Min hêj hêj jêhatîbûn û ezmûna şerê kolanan winda nekiribû û di nav dizan de xwedî desthilatek taybetî bûm. Wan gazî min kir bêyî kulmek û carinan carinan meraq nedikir ku ez argumanê bikim. Bi kurtî, min têkilî derneket, û ez, piştî ku min guhdarî Seraphim û Fiona, yê ku bi rastî di derbarê desthilata min de dizanibû bû, û ne bi şirove, di derheqê ragihandinê û qezencê de, bi hişmendî qebûl kir. Bûyera herî minîn ew bû ku ez celebek wilayeta ewlehiyê bûm. Wan, cil û berg, li ciyê her dikanekê çûn û ji bo tenduristiya xizmên xwe dua kirin, roja pêşîn, rojek, bê guman, çûn hin şikeftên Pskov. Di nav bîst rubleyan de navê wî dîsa biha bû. Drav ji min re hate veguheztin, û wergirtiyên di Katedrala Kazan de di binê karûbarê wan de dişewitin. Ez, berevajî wan, bi cilên sivîl, lê bi darê maç dikirin. Ev bûbû sedema ku polêsan li me de girtin, wê hingê ez wek yê çepgir im û di hebûna wan de pena jî tune. Everything her tişt bi rêve çû. Roja ku «me çargoşe» kir, ango, me wusa bi xwe re peyda kir, ne yek hezar rubleyî her yek û piştî xebatê em li dora taşteyan geriyan, li wir me sed gram rijand, bi xwelî li xuyangê kûçikê ket. They ew li hucreyên xwe geriyan, dersxaneya semîner, li Alexander Nevsky Lavra, xweş-vexwar û vexwar, dilxweş û têr, ji roja ku derbas bû, lê riya malê hem xeternak û hem jî dijwar bû. Bi awayên cûda hişyar bûn, ew di navenda detoxification de çêbû. Here li vir carek din jî em jixwe pir xweş birin ser stasyona polîsan. Fiona bi tevahî hejmar e. Ew lawik, pir dilovan, baş-xwendî û naverok bû. Gotina li ser rûyê wî, bi taybetî jî serjêkirî, mîna rûyê ramûsanek zirav û bi çavên dirist bû. Serafî, berevajî, dirûşm û westîn bû, mîna kûçik, çavbirçî û serbilind. Ew bi berdewamî lêgerîn bû, rast heya anusê, ku heroin, kokain û zeytûn bi gelemperî têne veşartin. Rast e, bavê Fiona zivirî nav anusê, ew di heman demê de destpêkerê lêgerîna herkesî bû, bê guman, ji bilî min, ji ber ku pereyê min hebû, û ez dikarim wê li ser piyaleyê an li ser kezebê, ji bo bawerî û baweriya di gotinên min de, ji ber vê yekê ew her gav bi taybetmendiya min bawer dikir. After piştî kifşkirina banknotan, Bav Seraphim tobe kir û ji ber lêborînê xwest, li ser çokên xwe xist û bi şaşmayî pirsî ka ew çawa li wir geriyan, bê deng:
– Lê çawa ew li wir hatin?
Доставив нас в очередное отделение милиции, дежурный приказал закрыть нашу банду в обезьянник, где уже вялились два туркмена и вшивый, вонючий, бездомный чмо, одетый в зимнее, хотя жара за бортом была плюс тридцать, а он ещё и в зимней шапке. И говорит без спроса, что с рыбалки, мол, утром холодно, а сам чешет то лопатки, то ягодица, то шею, то подмышку, то подошву, не снимая ботинок, то пах и другие места. И это правда.
Фиону мы завели в клетку подмышки и уложили на скамью ожидания. Тот уволился на спину и захрапел, открыв рот по самое не хочу, от куда вытекала медленно слюна и путалась, пеленая волосню бороды и усов. Присев на слизь мухи липли, как к ядовитой липучке от москитов. Серафим подрёмывал сидя. А я пытался остатки денег спрятать в подошву, там у меня был встроен кошелёк-тайник. Неожиданно решётка отворилась и во внутрь зашёл самый здоровый, наверное, из всего ГУВД, андроид с автоматом на плече. Он медленно, поедая глазами, осмотрел чмыря, потом, как орёл бросил взгляд на азиатских близнецов разного возраста, те аж прилипли от взора блюстителя к стене, раскрыв глазные узкие прощелины до пяти рублёвой монеты, обозвал зрачками нас и остановил взгляд на спящем Фионе, у которого к тому времени в круг рта уже кружил рой мух, напоминая воронку смерча. Серафим приоткрыл левый глаз и промолвил:
– Командир, добей его! -и сидевшие за барной стойкой дежурные, брызгаясь не воспитано слюной в круг, за смеялись. Жлоб в бронежилете хладнокровно, скрипя костями шейного позвонка, повернул голову, не трогаясь с места и фальцетом, то есть, голосом, как у маленькой девочки, строго взорвал:
– Ты, умник, с вещами на выход.., Быстро!!
Серафим медленно помотал головой, чтоб своими зрачками уловить взгляд блюстителя порядка, медленно встал и вышел из накопителя.
– ФИО. -спросил дежурный.
– Я?!